Славен и богат город Гамельн.
На главной площади подпирают небо башни ратуши 1 . Ещё выше тянутся к небу шпили собора святого Бонифация. Перед ратушей фонтан, украшенный каменной статуей Роланда. Мелкими брызгами покрыт доблестный воин Роланд и его знаменитый меч.
Отзвонили колокола святого Бонифация. Пёстрая толпа выплывает из высоких стрельчатых дверей собора, растекается по широким ступеням.
Идут богатые бюргеры 2 , один толще другого. Блестят золотые цепи на бархатной одежде. Пухлые пальцы унизаны кольцами.
Зазывают, заманивают покупателей купцы. Прямо на площади раскинулся рынок. Горами навалена снедь. Сало белее снега. Масло желтее солнца.
Золото и жир - вот он каков, славный, богатый город Гамельн!
Глубоким рвом, высокой стеной с башнями и башенками со всех сторон окружён город. У каждых ворот стражники. Если пуст кошель, на колене заплата, на локте дыра, копьями и алебардами 3 от ворот гонят стражники.
Каждый город чем-нибудь да знаменит.
Знаменит Гамельн своим богатством, золочёными шпилями своих соборов. А гамельнцы знамениты скупостью. Умеют они, как никто, беречь свои запасы, множить добро, отнимать у бедняка последнюю денежку.
Наступил засушливый, неурожайный год. В округе начался голод.
А гамельнцам до этого и дела нет. У них амбары полны прошлогодним зерном, гнутся столы от яств.
Уже с осени потянулись толпы голодных крестьян в город.
Решили хитрые купцы попридержать зерно до весны. К весне прижмёт крестьянина голод, ещё выгодней можно будет продать зерно.
Всю зиму у стен Гамельна, у закрытых ворот, стояли толпы голодных. Лишь стаял снег на полях, приказал бургомистр 4 раскрыть все городские ворота и беспрепятственно пропускать всех.
Встали в дверях лавок купцы, руки заложив за пояс, животы выпятив, брови строго нахмурив, чтобы сразу поняли: дёшево здесь ничего не купишь.
Но тут случилось невиданное дело.
Пока ослабевший люд тащился в город, внезапно со всей округи, из голодных деревень, с пустых полей в Гамельн хлынулы крысы.
Показалось поначалу: не так велика беда.
По приказу бургомистра подняли подъёмные мосты, все ворота наглухо закрыли и завалили камнями. Но крысы переплывали через ров и через какие-то ходы, дыры проникали в город.
Открыто, среди бела дня, шли крысы по улицам. В ужасе смотрели жители на страшное крысиное шествие.
Голодные твари разбежались по амбарам, подвалам и закромам, полным отборного зерна. И начались крысиные пиры!
Крепко призадумались бюргеры. Собрались на совет в ратуше.
Хоть и был бургомистр Гамельна изрядно толст и неповоротлив, но ничего не скажешь - умом крепок. Порой только руками разводили гамельнцы: до чего ж умён, хитёр!
И вот, поразмыслив, приказал бургомистр: чтобы избавить Гамельн от нежданной беды, свезти в город со всей округи котов и кошек.
Скрипят телеги по дорогам в Гамельн. На телегах наспех сколоченные деревянные клетки. А в клетках не откормленные гуси и утки на продажу, а коты и кошки. Всех мастей и пород, худые, голодные.
Въехали телеги на площадь перед ратушей. Стражники открыли клетки. Во все стороны побежали коты, серые, рыжие, чёрные, полосатые.
С облегчением вздохнули бюргеры и, успокоившись, неспешно разошлись по домам.
Но ничего из этой мудрой затеи не вышло.
Коты испугались столь обильного угощенья. В страхе бежали они от крысиных полчищ. Прятались кто куда, забирались на островерхие черепичные крыши. Худой чёрный кот залез на кровлю собора святого Бонифация и мяукал всю ночь напролёт.
Наутро был вывешен приказ: котов в город заманивать лаской и салом, а из города не выпускать ни одного.
Но куда там! Уже через три дня в Гамельне не осталось ни одного кота.
Что ж, одно не помогло - надо придумать другое. Не сидеть же сложа руки, глядя, как гибнет добро, любовно скопленное, сбережённое, столько раз считанное!
Над Гамельном плывёт звон колоколов. Во всех церквах служат молебны от засилья крыс. На папертях монахи продают амулеты. Кто обзавёлся таким амулетом - живи спокойно: крыса не подойдет и на сто шагов.
Но ничего не помогало: ни молебны, ни амулеты.
С утра на площади глашатаи трубят в трубы, вызывают на суд крысиного короля.
К городской ратуше стекается народ. Идут купцы со слугами и домочадцами, мастера со своими подмастерьями. Весь город собрался перед ратушей.
Сегодня суд над крысами 5 . Ждут, что прибудет в ратушу сам крысиный король. Говорят, пятнадцать голов у него и одно тело. На каждой голове искуснейшей работы золотая корона размером с лесной орех.
В ратушу набилось столько народу - яблоку негде упасть. Один за другим вошли судьи и расселись под балдахином на золочёных креслах. В чёрных бархатных мантиях, в чёрных шапочках, лица у всех важные, строгие, неподкупные - дрожи крысиный король и вся крысиная братия!
Писцы очинили перья. Все ждали. На малейший звук, даже на шелест упавшей перчатки, разом поворачивались все головы.
Не знали, откуда появится преступный король: из дверей, из тёмного угла или из-за судейского кресла.
Ждали до вечера. От жары и духоты пожелтели лица судей. Но крысиный король так и не явился.
Делать нечего. Тут же за дверьми изловили большущую усатую крысу. Посадили в железную клетку, а клетку поставили посреди стола.
Крыса, пометавшись, затихла в покорной тоске. Забилась в угол.
Главный судья Каспар Геллер поднялся с места. Вытер платком взмокшее лицо. Пять амбаров с зерном подчистую разграбили у него крысы, опустошили все погреба.
После него встал судья Гангель Мун, похожий на разжиревшую лису: длинный нос, масленые глазки. Был он хитрее всех в Гамельне. Всё, чем владел, хранил в сундуках, обитых железом, недоступных крысиному зубу. И теперь смотрел он на всех лукаво, под сочувствием скрывая злорадство.
Ах, милостивейшие судьи! - сказал Гангель Мун голосом сладким и печальным. - Строгостью к виновным, милосердием к безвинным должен прославить себя судья. Потому не следует забывать нам, что крысы тоже божьи твари, и к тому же не наделены они человеческим разумом…
Но главный судья Каспар Геллер резко оборвал его:
Замолчи, судья Гангель Мун! Всем известно, что блохи, крысы, жабы и змеи сотворены дьяволом.
Долго совещались судьи. Наконец Каспар Геллер встал и громким голосом огласил приговор:
- «Мы, милостью божьей судьи города Гамельна, повсеместно прославлены своей неподкупной честностью и справедливостью. Среди всех иных тягот, кои великим грузом лежат на наших плечах, озабочены мы также бесчинствами, учинёнными в нашем славном городе Гамельне мерзкими тварями, носящими богопротивное имя - крысы Mus rattus. Мы, судьи города Гамельна, признаём их виновными в нарушении порядка и благочестия, а ещё в воровстве и грабеже.
Также весьма нам прискорбно, что его величество крысиный король, нарушив наш строгий приказ, на суд не явился, что несомненно свидетельствует о его злонамеренности, нечистой совести и низости душевной.
Посему приказываем и повелеваем: всем упомянутым крысам, а также королю всего крысиного племени к полудню завтрашнего дня под страхом смертной казни покинуть наш славный город, а также все земли, принадлежащие ему.
Потом крысу, подпалив ей хвост, отпустили, чтобы передала всему своему роду строгий приказ гамельнского суда. Крыса мелькнула чёрной молнией и пропала.
И все опять, успокоившись, разошлись по домам.
На другой день с утра нет-нет да и подходили к окнам жители. Ждали, что двинутся крысы вон из города.
Но только напрасно ждали. Солнце стало уже клониться к закату, а проклятое племя и не думало исполнять судебный приговор.
А тут вдруг пронеслась страшная весть! Неслыханное дело!
В ночь, как состоялся суд, сожрали крысы у главного судьи Каспара Геллера судейскую мантию и шапочку в придачу.
От такой наглости все только рты пооткрывали. Быть беде!
И в самом деле, крыс в Гамельне всё прибывало и прибывало.
По ночам во многих окнах мигали свечи. Догорит одна свеча - от огарка зажигали другую, и так до утра. Сидели бюргеры на высоких пуховиках, не решаясь спустить ноги с постели.
Уже никого не боясь, шныряли крысы повсюду. Привлечённые ароматом жаркого, пробирались на кухни. Выглядывали из углов, поводя носами, принюхиваясь: «Чем тут пахнет?» Прыгали на столы, прямо с блюд норовили утащить лучший кусок. Добирались даже до окороков и колбас, подвешенных к потолку.
Чего ни хватишься - всё сожрали, проклятые.
И уже в двери многих домов костлявым пальцем постучал голод.
А тут ещё приснился бургомистру такой сон: будто выгнали крысы из домов прежних хозяев. Он, почтенный бургомистр города Гамельна, бредёт с нищенской сумой. За ним жена, дети. Робко постучал в дверь своего дома. Дверь распахнулась - на пороге крыса в рост человека. На груди - золотая бургомистрова цепь. Махнула лапой - набросились на них другие крысы в шлемах, с алебардами: «Вон отсюда! Нищие! Голодранцы!»
Наутро собрал в ратуше бургомистр всех советников, рассказал свой сон. С тревогой переглянулись бюргеры: «Ох, не к добру это!»
Хоть и были бюргеры один скупей другого, но тут решили: ничего не жалеть, лишь бы избавить город от страшной напасти.
По всем улицам Гамельна прошли глашатаи. Шли они, нарушив строй и порядок, сбившись в кучу, друг к другу поближе. Город как вымер.
На пустынных площадях, на пустынных улицах, на мостах в полной тишине странно и зловеще звучали трубы и голоса глашатаев:
Кто избавит славный город Гамельн от крыс, получит от магистрата столько золота, сколько сможет унести!
Но прошло три дня, а в ратушу так никто и не явился.
На четвёртый день колокол снова собрал всех бюргеров в ратушу.
Бургомистр долго тряс рукавами, подбирал края плаща - не забралась ли крыса? Осунулись, побледнели бюргеры, под глазами чёрные круги. Куда девались румянец и толстые щёки?
Если уж не помогает обещанная награда, видно, больше ждать спасения неоткуда.
Не выдержав, закрыл лицо руками бургомистр и глухо зарыдал. Всё, конец! Погибает добрый, старый Гамельн!
В зал вбежал стражник и крикнул:
Крысолов!
В дверь, прихрамывая, вошёл странный человек.
Был незнакомец высок и худ. Лицом тёмен, словно хорошенько прокоптили его над огнём. Взгляд пронзительный. От такого взгляда холод пробегал по спине.
На плечах короткий плащ. Одна половина камзола чёрная, как ночь, другая красная, как огонь. В чёрную шапочку сбоку воткнуто петушиное перо. В руке же незнакомец держал старинную, потемневшую от времени дудку.
В другое время, конечно, осторожные бюргеры поостереглись бы такого странного гостя: не доверяли они тощим бродягам. Но сейчас все обрадовались ему, как самому желанному гостю.
Бургомистр, назвав его «любезный мой господин», сам придвинул ему кресло. Судья Каспар Геллер попробовал даже хлопнуть его по плечу. Но тут же, громко вскрикнув, отдёрнул руку - ладонь словно огнём обожгло.
Слуги спустились в подвалы и принесли бутылки с мальвазией, рейнским и мозельским.
Пришелец схватил бутылку мальвазии, зубами вытащил восковую затычку и, запрокинув голову, одним глотком выпил драгоценное вино. Не останавливаясь, опорожнил подряд девять бутылок.
А не найдётся ли у вас ещё хорошей бочки вина? - спросил незнакомец.
После, после, любезный мой господин, - медовым голосом сказал Гангель Мун, - сначала дело, а потом уже пир.
А бургомистр, уже не в силах сдержать нетерпение, спросил незнакомца напрямик:
Скажи, можешь ли ты увести крысиное племя из нашего города?
Могу, - усмехнулся крысолов. - Эти твари мне подвластны.
Как? Все до единой?.. - Бургомистр даже привстал с места.
Я очищу ваш город от крыс. Слово мое, крысолова, крепко. Но и вы своё сдержите. За это дадите мне столько золота, сколько смогу унести.
Худ как жердь да и хром в придачу. Такой много не унесёт… - шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру. А потом уже, повернувшись к крысолову, сказал громко и важно: - Всё, как договорились, почтенный наш гость. Обмана не будет.
Так смотрите не вздумайте нарушить своё слово, - сказал крысолов и вышел из ратуши.
Небо стало вдруг серым и мрачным. Всё заволоклось мутным туманом. Вороны, облепившие шпили собора святого Бонифация, поднялись, закружились, усыпали всё небо с зловещим карканьем.
Крысолов поднёс к губам дудку.
Протяжные звуки полились из дудки.
Слышался в этих звуках щекочущий шорох зерна, струйкой текущего из прорехи в мешке. Весёлое щёлканье масла на сковороде. Хруст сухаря под острыми зубами.
Бюргеры, стоявшие у окон, ахнули и невольно подались назад.
Потому что на звуки дудки из всех домов стали выбегать крысы. Выползали из подвалов, прыгали с чердаков.
Крысы окружили крысолова со всех сторон.
А тот равнодушно пошёл, прихрамывая, с площади. И все до одной крысы побежали вслед за ним. Стоило только умолкнуть дудке, как всё несметное крысиное полчище останавливалось. Но опять начинала петь дудка. И снова крысы покорно устремлялись вслед за крысоловом.
Из улочки в улочку шёл крысолов. Крыс становилось всё больше и больше.
Выглядывали из окон мясники, колбасники, сапожники, золотых дел мастера. Ухмылялись. Что ни говори, а приятно смотреть вслед уходящей беде!
Трактирщик Иоганн Брандт встал в дверях трактира. Крысы так и хлынули из дверей, чуть не сбив с ног толстяка.
Вслед за крысоловом все крысы двинулись к городским воротам. Стражники едва успели укрыться в башнях.
Крысы вышли из города и чёрной лентой растянулись по дороге. Последние, отставшие, перебегали через подъёмный мост - и вдогонку за крысоловом. Всё заволоклось пылью. Несколько раз мелькнул чёрный плащ крысолова, рука с дудкой, петушиное перо…
Удаляясь, всё тише и тише звучала дудка.
Через час прибежали в город пастухи. Перебивая друг друга, рассказали:
Крысолов вышел на берег реки Везер. Прыгнул в лодчонку, которая покачивалась тут же у берега. Не переставая играть на дудке, выплыл крысолов на середину Везера. Крысы бросились в воду и поплыли за ним, и плыли они до тех пор, пока не утонули все до одной. А было их такое множество, что из берегов вышел могучий Везер.
Ликует освобожденный от крыс город.
Радостно звучат колокола на всех соборах. Весёлыми толпами идут по улицам горожане.
Спасён славный Гамельн! Спасён богатый Гамельн!
В ратуше слуги разливают вино в серебряные кубки. Сейчас не грех и выпить.
Вдруг из-за угла появился крысолов и пошёл через площадь прямо к ратуше. Всё также была у него в руке дудка. Только одет он был иначе: в зелёном костюме охотника.
Переглянулись бюргеры. Платить? Э нет…
Жилист и крепок этот крысолов, - шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру, - такой хоть и хром, а унесёт всю казну…
Крысолов вошёл в ратушу. Никто и не поглядел в его сторону. Бургомистр отвернулся, Каспар Геллер уставился в окно.
Но, видно, крысолова было не так-то легко смутить. С ухмылкой вытащил он из-за пазухи мешок. Показался этот мешок бюргерам бездонным.
Я своё слово сдержал. Теперь дело за вами, - сказал крысолов. - Как договорились. Столько золота, сколько смогу унести…
Милейший… - Бургомистр в замешательстве развёл руками, оглянулся на Гангеля Муна.
Вот как? Не кошель, не суму - целый мешок золота?.. - хихикнул судья Гангель Мун и в притворном испуге выпучил глаза.
Кто-то ещё негромко засмеялся. Ай да хитрец Гангель Мун! Вот как, значит, надо повернуть дело! Золото было обещано в шутку. А бедняга, видно, совсем ума решился: поверил всему. Да ещё захватил с собою мешок.
Тут захохотали все. Бургомистр, советники, цеховые старшины 6 .
Мешок золота?
Ха-ха-ха!
Целый мешок!
А за что?
За дурацкие песни? За дудку?
Золото ему подавай! А не хочешь ли пинка?
Долго смеялись бюргеры. А странный пришелец молча стоял, и какая-то злобная радость проступала у него на лице. Добро бы просил, требовал обещанное!.. Нет, он молчал.
Хитрец Гангель Мун, с опаской косясь на крысолова, наклонился к уху бургомистра:
Может, отсыпать ему горсть золота? Так… немного, для виду… А потом обложить податью людей победнее, кто вовсе не пострадал от крыс, потому что и так ничем не владел.
Но бургомистр от него отмахнулся. Откашлялся и голосом важным, но отечески ласковым сказал:
Дело сделано. Надо, как обещано, расплатиться. По трудам и плата. Кошель серебра и выход из города через любые ворота.
А незнакомец тут же показал себя полным невежей. Кошелька не взял и, даже не поклонившись, повернулся спиной и вышел из зала. После него осталось слабое облачко серного дыма.
Тут уж совсем развеселились бюргеры. Славно вышло: разом избавились и от крыс и от крысолова.
Громко звонят колокола святого Бонифация. Все бюргеры с жёнами и слугами отправились в собор к воскресной обедне.
И никто из них не слышит, что снова на площади запела дудка.
«Можно! Можно! Можно! - поёт дудка. - Сегодня всё можно! Я поведу вас в зелёные рощи! На медовые заливные луга! Босиком по лужам! Зарыться в сено! Можно! Можно! Можно!»
Топот маленьких башмаков по деревянным лестницам, по каменным ступеням…
Из всех дверей выбегают дети. Бросив игру, бросив прялку, на бегу подтягивая чулок, дети бегут за крысоловом, жадно ловя звуки дудки.
Из каждого дома - дети. На каждой улице - дети.
Падают, разбивают коленки, потрут, подуют и бегут дальше. Весёлые, с липкими пальцами, за щекой сласти, в кулаке горсть орехов - дети, сокровище Гамельна.
По улице бежит дочь бургомистра Марта. Розовое платье раздувает ветер. А одна нога не обута, только один башмачок натянула в спешке.
Вот уже городские ворота. Дети с топотом пробежали по подъёмному мосту. А крысолов уводит их по дороге, мимо вересковых холмов всё дальше, дальше…
Шли годы.
Однажды забрёл в осиротевший Гамельн слепой странник.
За несколько медных монет пустил его трактирщик погреться у тёплого очага. Слышал слепой, как стучат о деревянный стол кружки с пивом. И кто-то сказал:
Откуда ты пришёл, старик? Потешь нас рассказом почуднее, и я, так и быть, поднесу и тебе кружку с пивом.
И слепой старик начал рассказ:
Много земель исходил я, и вот куда однажды привела меня судьба. Трудно слепцу вести счёт времени: по теплу, идущему от солнца, по холоду, идущему от ночного неба, отличаю я день от ночи. Долго блуждал я по дремучему лесу. Вдруг услышал я звон колоколов. Для слепца звуки то же, что для кормчего свет маяка. Так, идя на звон колоколов, подошёл я к какому-то городу. Стражники не окликнули меня. Я вошёл в ворота и побрёл по улице. Чутко прислушивался я ко всем звукам, стараясь понять, не завела ли меня судьба в недоброе место.
И не мог я не подивиться. Слышал я вокруг себя только молодые голоса. Как птица летал вокруг меня смех. В этом городе больше бегали, чем ходили. Кто-то вприпрыжку обгонял меня. Кто-то бежал мне навстречу. Слышал я, как мяч ударялся в стену. Все голоса были звонкие. Все шаги лёгкие, быстрые. И тогда понял я, что этот город населён одними юношами и девушками. И показалось мне: сложен весь этот город из светлого камня и солнечных лучей.
Был я радушно принят в первом же доме, куда постучал. А когда спросил я, как зовётся этот город, странную сказку рассказал мне мой юный хозяин. Думаю, посмеялся он над бедным стариком, но я не сержусь на доброго юношу. Вот что рассказал он.
Когда были они маленькими детьми, увёл их из родного города человек в зелёной одежде, игравший на дудке. Видно, был это сам дьявол, потому что завёл он их прямо в глубину высокой горы. Но не хватило у него власти, чтобы загубить невинных детей, и после долгих скитаний во мраке прошли дети сквозь гору и очутились в безлюдном, диком месте.
Тогда из лесу пришли лани и кормили самых маленьких своим молоком. Без труда приручались дикие козы. Сначала жили дети в шалашах, а потом стали строить город. И легко поднимали они огромные камни, словно камни сами хотели сложиться в стены и башни…
И когда кончил слепец свой рассказ, услышал он старческие вздохи, глухие рыдания, идущие из самой глубины души. Глухой кашель и стоны.
Тогда понял странник, что вокруг него одни старики. И весь город показался ему мрачным, печальным и сложенным из тёмного камня.
Но где же, где же, в какой стороне лежит тот юный, светлый город?
Но ничего не мог им сказать нищий, слепой странник.
ПРИМЕЧАНИЯ
Есть города, всемирную славу которым принесли легенды и сказки. Город Бремен знаменит благодаря небольшой сказке братьев Гримм «Бременские музыканты». Немецкий город Гамельн известен всему миру, потому что в нём сложилась знаменитая легенда о Гамельнском Крысолове.
По преданию, летом 1284 года бродячий музыкант избавил город от наводнивших его крыс, выманив их звуками флейты и утопив в реке Везер. Не получивши за это условленной платы, Крысолов в отместку увёл из города всех детей.
Улица, по которой дети ушли из Гамельна, ещё в XVIII веке называлась Беззвучной улицей. На ней никогда не раздавались звуки песен или музыкальных инструментов.
На старой городской ратуше была сделана надпись: «В году 1284 чародей-крысолов выманил из Гамельна звуками своей флейты 130 детей, и все они до одного погибли в глубине земли».
Что произошло на самом деле? Может быть, случилась буря, может, обвал в горах, как раз тогда, когда в город пришёл бродячий музыкант? Никто этого не знает. Невозможно определить меру правды и меру вымысла в легенде.
Согласно одному варианту предания, все дети утонули в Везере, по другому - скрылись в глубине горы Коппенберг. Есть и такой вариант: все дети прошли сквозь гору и оказались далеко от родного города, в Семиградье (в районе Карпат).
О Крысолове сложены народные баллады. Многих прославленных поэтов и писателей вдохновила эта легенда: великих немецких поэтов Гёте и Гейне, английского поэта Броунинга, шведскую писательницу Сельму Лагерлёф, русскую поэтессу Марину Цветаеву.
«Крысолов», «Дудка Крысолова» - эти слова стали нарицательными. Дудкой Крысолова люди называют лживые обещания, увлекающие на погибель.
1 Ратуша - большое здание, где заседает городской общинный совет. В средние века ратуша обычно была после главной церкви - собора - самым большим и красивым зданием в городе.
2 Бюргер - житель средневекового города в Западной Европе, горожанин.
3 Алебарда - старинное оружие, топорик, насаженный на длинное древко с остриём на конце.
4 Бургомистр - глава городского самоуправления.
5 Суд над крысами. - В средние века в Европе и в самом деле имели место суды над животными. Животных, признанных виновными, заточали в тюрьму или вешали на виселице.
6 Цеховой старшина - глава цеха, то есть объединения ремесленников. В такое объединение входили ремесленники (мастера и подмастерья) одной специальности, например оружейники, каменщики, плотники.
Если вам, уважаемый читатель, доведется побывать в древнем германском городе Гамельне , вы убедитесь в достоверности расхожей фразы о том, что «здесь каждый камень овеян старинной легендой». Легендой о Крысолове ...
И ведь действительно: если заглянете в местный дом Крысолова, сможете отведать шоколадную «крысу» или булочку, выпеченную в виде таковой. В местном ресторане вы увидите в меню мясо, свернутое в виде крысиных хвостиков, а также одноименный коктейль.
Так что уж говорить об экскурсиях, в ходе которых вам поведают, как Гамельн обрел всемирную известность благодаря не слишком приятным хвостатым существам и неоднозначной фигуре борца с ними! Однако есть в этой «достоверной» истории некие лакуны, и дабы увидеть их - последуем за одним из городских экскурсоводов.
Традиционная версия
Если мы с вами вчитаемся в сказки братьев Гримм, произведения Гёте и Гейне и даже бессмертные творения наших с вами земляков (Марины Цветаевой, братьев Стругацких), в которых есть мотивы и элементы легенды о крысолове, то выясним интересную вещь: во всех них, пусть и с незначительными вариациями, содержится однотипная информация о событии, якобы имевшем место в Гамельне летом 1284 года.
Итак, вспоминаем: в упомянутом году этот город (дескать) пережил такое нашествие крыс, что магистрат пообещал любому умельцу за избавление Гамельна от тварей, разносящих чуму, «столько золота, сколько он сможет унести». Таким умельцем оказался Крысолов, заигравший на волшебной дудочке и увлекший за собой к реке Везер всех городских грызунов.
В итоге крысы утонули, но жадный глава городского магистрата решил «скрысятить» обещанную награду и не дал спасителю ни монетки. Тот осерчал и уже следующей ночью отомстил горожанам: вновь заиграл на своей дудке и увел за собой всех детей Гамельна, которых больше никто никогда не видел.
Ведя вас по узкой Бунгелозенштрас-се, иной экскурсовод для пущего эффекта внезапно предложит всей группе замолчать, пояснив, что именно по этой улочке, уже с XVIII века носящей название Беззвучной, Гамельнский крысолов некогда уводил детей из города.
Затем, после минуты молчания, которая даст вам прочувствовать трагическую атмосферу лета 1284 года, гид успокаивающе сообщит, что - если верить классикам литературы - несколько детей все же избежали трагической участи. Один был глух и потому не услышал чарующих звуков дудки Крысолова. Второй от рождения не мог ходить. А третий страдал слепотой и потому попросту не поспел за детской колонной...
Историческая подоплека легенды
Итак, зададимся первым вопросом: имеет ли сама канва легенды о Крысолове право на существование? Неужто в славном древнем Гамельне, подобно прочим германским селениям, славившимся обилием кошек у горожан, настолько перевелись представители этого племени охотников на крыс, что магистрату - по крайней мере, на словах -пришлось пойти на невиданные траты в пользу некоего спасителя?
Да, в средневековой Германии кошек в какой-то момент стали считать перевоплощением ведьм, участвовавших в шабашах, а потому - с подачи инквизиции - почти полностью их истребили, подобно тому, как это случилось уже на нашей памяти с несчастными мурками в маоистском Китае (там считали, будто они своим «Мяу!» глумятся над именем «великого кормчего»). К XIV веку некогда многочисленное племя кошачьих было истреблено в Германии практически повсеместно.
Вот тут, казалось бы, возьми германцы да и отдай должное крысоловам, уничтожающим длиннохвостых переносчиков бубонной чумы. Но и тут не все так просто: поскольку древние крысоловы боролись с переносчиками инфекции не посредством яда, а при помощи магических обрядов да заклинаний - например, описанных в трактате «Книга о чуде» (1430 год), - Церковь почитала представителей этой профессии «слугами дьявола», а их власть над крысами - «сатанинской».
В итоге инквизиция истребляла крысоловов - уже исполнивших свою работу или не сумевших совладать с ней - едва ли с меньшим азартом, чем «ведьм, принявших образ кошек». В старинных уголовных хрониках мы находим упоминания, что зачастую крысоловы также не оставались в долгу - губили-де «колдовскими заклятиями провизию горожан» либо вовсе насылали на последних «лютые моры».
Таким образом, как видим, мотив мести Гамельнского крысолова базируется на исторической основе. Оная месть могла иметь место - вне зависимости от щедрости или скаредности главы городского магистрата.
А был ли «мальчик»?
Мы только что выяснили, что у легенды о Крысолове была некая историческая «подложка». Но вот вопрос: сохранились ли документы о данном конкретном случае из жизни Гамельна?
Такие свидетельства, увы, отсутствуют. Экскурсоводы могут сообщить, что-де «первый отчет о Гамельнском крысолове можно было лицезреть на витраже местной церкви, созданном еще в 1300 году, то есть практически по следам события».
Однако - вот незадача: та церковь была разрушена в 1660-м, а на позднее восстановленном витраже отсутствует какая-либо информация о крысах. Но ведь мы знаем, с какой тщательностью и дотошностью немцы воссоздают утраченные реликвии!
Как же они в данном случае о крысах-то позабыли? И даже более того: свидетельства о том, что Гамельн в 1284 году пострадал от чумы, отсутствуют в местных хрониках, появляясь в оных лишь в период 1348-1350 годов - как раз тогда, когда и во всей остальной Европе свирепствовала «черная смерть».
Теперь другой вопрос: а сохранился ли все же до наших дней какой-либо первоисточник, свидетельствующий, что история Гамельнского крысолова - не выдумка? Попробуйте задать его местному гиду. В ответ вы, скорее всего, услышите: «Естественно! Достаточно упомянуть Люнебургский манускрипт!»
Казалось бы, такой ответ должен удовлетворить даже знатока истории, способного вспомнить, что речь идет о документе, созданном как раз в XIII веке. Однако стоит копнуть поглубже, и выяснится: Люнебургских манускриптов известно как минимум два. Так вот, в том из них, который создан в XIII веке, повествуется, к примеру, о геометрии Евклида, но нет ни слова о губителе крыс и детей.
Зато в позднейшем Люнебургском манускрипте (около 1440-1450 годов), написанном без малого спустя 200 лет после легендарного события, действительно упоминается... А собственно, упоминается кто?..
Берем и читаем: «В году 1284, в день святых Иоанна и Павла, 26 июня, волынщик, облаченный в разноцветные одежды, обольстил 130 детей, рожденных в Гамельне, и вывел их на Коппен, где они пропали».
Тут странно все. И пестрота одеяния героя - в противовес традиционным черным облачениям странствующих крысоловов. И термин «обольстил» вкупе с упоминанием довольно глухого местечка Коппен близ Кальварии - излюбленной в те годы вотчины преступников всех мастей. И всякое отсутствие упоминания о крысах, профессии «обольстителя детей», его мести скаредному главе магистрата.
Для тех, кто уже хотел бы узнать окончание нашего небольшого расследования, сообщим: первичные упоминания о Гамельнском крысолове можно найти лишь в документах XVI века, то есть в «свидетельствах», отстоящих на целые столетия от событий, якобы имевших место в истории знаменитого города. Ну а для тех, кто хочет выяснить, как современные немецкие ученые трактуют данный факт, упомянем вкратце и об этом.
Отсутствие достоверных исторических сведений о Гамельнском крысолове порождает многочисленные версии относительно этой легенды.
Одни современные немецкие исследователи полагают, что речь может идти даже о «средневековом серийном педофиле», чарующей музыкой заманившем детишек Гамельна в свои сети.
Другие настаивают на версии, что в указанной легенде сокрыт сакральный смысл: дескать, Крысолов - всего лишь собирательный образ, архетип смерти.
Третьи и вовсе полагают, будто в легенде зашифровано послание о трагической судьбе участников Крестового похода детей.
Четвертые предпочитают сугубо местный колорит, ища доказательства того, что странный волынщик был всего лишь организатором так называемого остзидлунг - переселения немцев, колонизировавших в те времена Восточную Европу.
Как бы то ни было, все эти версии, по сути, противоречат лубочным рассказам современных экскурсоводов, потчующих гостей Гамельна «исторической» экзотикой. Однако и такие версии - во всяком случае до сих пор - остаются пока еще не более чем догадками разной степени достоверности. Гаданием на кофейной гуще вокруг страшноватого предания седой старины.
Сергей ТУМАНОВ
Славен и богат город Гамельн.
На главной площади подпирают небо башни ратуши. Ещё выше тянутся к небу шпили собора святого Бонифация. Перед ратушей фонтан, украшенный каменной статуей Роланда. Мелкими брызгами покрыт доблестный воин Роланд и его знаменитый меч. Отзвонили колокола святого Бонифация. Пёстрая толпа выплывает из высоких стрельчатых дверей собора, растекается по широким ступеням. Идут богатые бюргеры 2, один толще другого. Блестят золотые цепи на бархатной одежде. Пухлые пальцы унизаны кольцами. Зазывают, заманивают покупателей купцы. Прямо на площади раскинулся рынок. Горами навалена снедь. Сало белее снега. Масло желтее солнца. Золото и жир - вот он каков, славный, богатый город Гамельн! Глубоким рвом, высокой стеной с башнями и башенками со всех сторон окружён город. У каждых ворот стражники. Если пуст кошель, на колене заплата, на локте дыра, копьями и алебардами 3 от ворот гонят стражники.
Каждый город чем-нибудь да знаменит. Знаменит Гамельн своим богатством, золочёными шпилями своих соборов. А гамельнцы знамениты скупостью. Умеют они, как никто, беречь свои запасы, множить добро, отнимать у бедняка последнюю денежку.
Наступил засушливый, неурожайный год. В округе начался голод. А гамельнцам до этого и дела нет. У них амбары полны прошлогодним зерном, гнутся столы от яств. Уже с осени потянулись толпы голодных крестьян в город. Решили хитрые купцы попридержать зерно до весны. К весне прижмёт крестьянина голод, ещё выгодней можно будет продать зерно. Всю зиму у стен Гамельна, у закрытых ворот, стояли толпы голодных. Лишь стаял снег на полях, приказал бургомистр 4 раскрыть все городские ворота и беспрепятственно пропускать всех. Встали в дверях лавок купцы, руки заложив за пояс, животы выпятив, брови строго нахмурив, чтобы сразу поняли: дёшево здесь ничего не купишь.
Но тут случилось невиданное дело. Пока ослабевший люд тащился в город, внезапно со всей округи, из голодных деревень, с пустых полей в Гамельн хлынули крысы. Показалось поначалу: не так велика беда. По приказу бургомистра подняли подъёмные мосты, все ворота наглухо закрыли и завалили камнями. Но крысы переплывали через ров и через какие-то ходы, дыры проникали в город. Открыто, среди бела дня, шли крысы по улицам. В ужасе смотрели жители на страшное крысиное шествие. Голодные твари разбежались по амбарам, подвалам и закромам, полным отборного зерна. И начались крысиные пиры!
Крепко призадумались бюргеры. Собрались на совет в ратуше. Хоть и был бургомистр Гамельна изрядно толст и неповоротлив, но ничего не скажешь - умом крепок. Порой только руками разводили гамельнцы: до чего ж умен, хитёр! И вот, поразмыслив, приказал бургомистр: чтобы избавить Гамельн от нежданной беды, свезти в город со всей округи котов и кошек. Скрипят телеги по дорогам в Гамельн. На телегах наспех сколоченные деревянные клетки. А в клетках не откормленные гуси и утки на продажу, а коты и кошки. Всех мастей и пород, худые, голодные. Въехали телеги на площадь перед ратушей. Стражники открыли клетки. Во все стороны побежали коты, серые, рыжие, чёрные, полосатые. С облегчением вздохнули бюргеры и, успокоившись, неспешно разошлись по домам.
Но ничего из этой мудрой затеи не вышло. Коты испугались столь обильного угощения. В страхе бежали они от крысиных полчищ. Прятались кто куда, забирались на островерхие черепичные крыши. Худой чёрный кот залез на кровлю собора святого Бонифация и мяукал всю ночь напролёт. Наутро был вывешен приказ: котов в город заманивать лаской и салом, а из города не выпускать ни одного. Но куда там! Уже через три дня в Гамельне не осталось ни одного кота. Что ж, одно не помогло - надо придумать другое. Не сидеть же сложа руки, глядя, как гибнет добро, любовно скопленное, сбережённое, столько раз считанное! Над Гамельном плывёт звон колоколов. Во всех церквах служат молебны от засилья крыс. На папертях монахи продают амулеты. Кто обзавёлся таким амулетом - живи спокойно: крыса не подойдет и на сто шагов. Но ничего не помогало: ни молебны, ни амулеты.
С утра на площади глашатаи трубят в трубы, вызывают на суд крысиного короля. К городской ратуше стекается народ. Идут купцы со слугами и домочадцами, мастера со своими подмастерьями. Весь город собрался перед ратушей. Сегодня суд над крысами. Ждут, что прибудет в ратушу сам крысиный король. Говорят, пятнадцать голов у него и одно тело. На каждой голове искуснейшей работы золотая корона размером с лесной орех. В ратушу набилось столько народу - яблоку негде упасть. Один за другим вошли судьи и расселись под балдахином на золочёных креслах. В чёрных бархатных мантиях, в чёрных шапочках, лица у всех важные, строгие, неподкупные - дрожи крысиный король и вся крысиная братия! Писцы очинили перья. Все ждали. На малейший звук, даже на шелест упавшей перчатки, разом поворачивались все головы. Не знали, откуда появится преступный король: из дверей, из тёмного угла или из-за судейского кресла. Ждали до вечера. От жары и духоты пожелтели лица судей. Но крысиный король так и не явился. Делать нечего. Тут же за дверьми изловили большущую усатую крысу. Посадили в железную клетку, а клетку поставили посреди стола. Крыса, пометавшись, затихла в покорной тоске. Забилась в угол. Главный судья Каспар Геллер поднялся с места. Вытер платком взмокшее лицо. Пять амбаров с зерном подчистую разграбили у него крысы, опустошили все погреба. Долго громовым голосом обличал крысиное племя судья Каспар Геллер. Протянув руку над клеткой с крысой, перечислял все преступления, злодеяния и козни проклятых крыс. После него встал судья Гангель Мун, похожий на разжиревшую лису: длинный нос, масленые глазки. Был он хитрее всех в Гамельне. Всё, чем владел, хранил в сундуках, обитых железом, недоступных крысиному зубу. И теперь смотрел он на всех лукаво, под сочувствием скрывая злорадство.
Ах, всемилостивейшие судьи! - сказал Гангель Мун голосом сладким и печальным. - Строгостью к виновным, милосердием к безвинным должен прославить себя судья. Потому не следует забывать нам, что крысы тоже божьи твари, и к тому же не наделены они человеческим разумом...
Но главный судья Каспар Геллер резко оборвал его:
Замолчи, судья Гангель Мун! Всем известно, что блохи, крысы, жабы и змеи сотворены дьяволом.
Долго совещались судьи. Наконец Каспар Геллер встал и громким голосом огласил приговор:
- «Мы, милостью божьей судьи города Гамельна, повсеместно прославлены своей неподкупной честностью и справедливостью. Среди всех иных тягот, кои великим грузом лежат на наших плечах, озабочены мы также бесчинствами, учинёнными в нашем славном городе Гамельне мерзкими тварями, носящими богопротивное имя - крысы Mus rattus. Мы, судьи города Гамельна, признаём их виновными в нарушении порядка и благочестия, а ещё в воровстве и грабеже. Также весьма нам прискорбно, что его величество крысиный король, нарушив наш строгий приказ, на суд не явился, что несомненно свидетельствует о его злонамеренности, нечистой совести и низости душевной. Посему приказываем и повелеваем: всем упомянутым крысам, а также королю всего крысиного племени к полудню завтрашнего дня под страхом смертной казни покинуть наш славный город, а также все земли, принадлежащие ему.
Потом крысу, подпалив ей хвост, отпустили, чтобы передала всему своему роду строгий приказ гамельнского суда. Крыса мелькнула чёрной молнией и пропала. И все опять, успокоившись, разошлись по домам. На другой день с утра нет-нет да и подходили к окнам жители. Ждали, что двинутся крысы вон из города. Но только напрасно ждали. Солнце стало уже клониться к закату, а проклятое племя и не думало исполнять судебный приговор. А тут вдруг пронеслась страшная весть! Неслыханное дело! В ночь, как состоялся суд, сожрали крысы у главного судьи Каспара Геллера судейскую мантию и шапочку в придачу. От такой наглости все только рты пооткрывали. Быть беде! И в самом деле, крыс в Гамельне всё прибывало и прибывало. По ночам во многих окнах мигали свечи. Догорит одна свеча - от огарка зажигали другую, и так до утра. Сидели бюргеры на высоких пуховиках, не решаясь спустить ноги с постели. Уже ни кого не боясь, шныряли крысы повсюду. Привлечённые ароматом жаркого пробирались на кухни. Выглядывали из углов, поводя носами, принюхиваясь: «Чем тут пахнет?» Прыгали на столы, прямо с блюд норовили утащить лучший кусок. Добирались даже до окороков и колбас, подвешенных к потолку. Чего ни хватишься - всё сожрали, проклятые. И уже в двери многих домов костлявым пальцем постучал голод. А тут ещё приснился бургомистру такой сон: будто выгнали крысы из домов прежних хозяев. Он, почтенный бургомистр города Гамельна, бредёт с нищенской сумой. За ним жена, дети. Робко постучал в дверь своего дома. Дверь распахнулась - на пороге крыса в рост человека. На груди - золотая бургомистрова цепь. Махнула лапой - набросились на них другие крысы в шлемах, с алебардами: «Вон отсюда! Нищие! Голодранцы!». Наутро собрал в ратуше бургомистр всех советников, рассказал свой сон. С тревогой переглянулись бюргеры: «Ох, не к добру это!». Хоть и были бюргеры один скупей другого, но тут решили: ничего не жалеть, лишь бы избавить город от страшной напасти. По всем улицам Гамельна прошли глашатаи. Шли они, нарушив строй и порядок, сбившись в кучу, друг к другу поближе. Город как вымер. На пустынных площадях, на пустынных улицах, на мостах в полной тишине странно и зловеще звучали трубы и голоса глашатаев:
Кто избавит славный город Гамельн от крыс, получит от магистрата столько золота, сколько сможет унести! Но прошло три дня, а в ратушу так никто и не явился. На четвёртый день колокол снова собрал всех бюргеров в ратушу. Бургомистр долго тряс рукавами, подбирал края плаща - не забралась ли крыса? Осунулись, побледнели бюргеры, под глазами чёрные круги. Куда девались румянец и толстые щёки? Если уж не помогает обещанная награда, видно, больше ждать спасения неоткуда. Не выдержав, закрыл лицо руками бургомистр и глухо зарыдал. Всё, конец! Погибает добрый, старый Гамельн! И вдруг все услыхали какие-то голоса, шум и движенье внизу, на площади. В зал вбежал стражник и крикнул:
Крысолов!
В дверь, прихрамывая, вошёл странный человек. Был незнакомец высок и худ. Лицом тёмен, словно хорошенько прокоптили его над огнём. Взгляд пронзительный. От такого взгляда холод пробегал по спине. На плечах короткий плащ. Одна половина камзола чёрная, как ночь, другая красная, как огонь. В чёрную шапочку сбоку воткнуто петушиное перо. В руке же незнакомец держал старинную, потемневшую от времени дудку. В другое время, конечно, осторожные бюргеры поостереглись бы такого странного гостя: не доверяли они тощим бродягам. Но сейчас все обрадовались ему, как самому желанному гостю. Бургомистр, назвав его «любезный мой господин», сам придвинул ему кресло. Судья Каспар Геллер попробовал даже хлопнуть его по плечу. Но тут же, громко вскрикнув, отдёрнул руку - ладонь словно огнём обожгло.
Слуги спустились в подвалы и принесли бутылки с мальвазией, рейнским и мозельским. Пришелец схватил бутылку мальвазии, зубами вытащил восковую затычку и, запрокинув голову, одним глотком выпил драгоценное вино. Не останавливаясь, опорожнил подряд девять бутылок.
А бургомистр, уже не в силах сдержать нетерпение, спросил незнакомца напрямик:
Скажи, можешь ли ты увести крысиное племя из нашего города?
Могу, - усмехнулся крысолов. - Эти твари мне подвластны.
Как? Все до единой?.. - Бургомистр даже привстал с места.
Я очищу ваш город от крыс. Слово мое, крысолова, крепко. Но и вы своё сдержите. За это дадите мне столько золота, сколько смогу унести.
Худ как жердь да и хром в придачу. Такой много не унесёт... - шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру. А потом уже, повернувшись к крысолову, сказал громко и важно: - Всё, как договорились, почтенный наш гость. Обмана не будет.
Так смотрите не вздумайте нарушить своё слово, - сказал крысолов и вышел из ратуши.
Небо стало вдруг серым и мрачным. Всё заволоклось мутным туманом. Вороны, облепившие шпили собора святого Бонифация, поднялись, закружились, усыпали всё небо с зловещим карканьем. Крысолов поднёс к губам дудку. Протяжные звуки полились из дудки. Слышался в этих звуках щекочущий шорох зерна, струйкой текущего из прорехи в мешке. Весёлое щёлканье масла на сковороде. Хруст сухаря под острыми зубами. Бюргеры, стоявшие у окон, ахнули и невольно подались назад. Потому что на звуки дудки из всех домов стали выбегать крысы. Выползали из подвалов, прыгали с чердаков. Крысы окружили крысолова со всех сторон. А тот равнодушно пошёл, прихрамывая, с площади. И все до одной крысы побежали вслед за ним. Стоило только умолкнуть дудке, как всё несметное крысиное полчище останавливалось. Но опять начинала петь дудка. И снова крысы покорно устремлялись вслед за крысоловом. Из улочки в улочку шёл крысолов. Крыс становилось всё больше и больше.
Вслед за крысоловом все крысы двинулись к городским воротам. Стражники едва успели укрыться в башнях. Крысы вышли из города и чёрной лентой растянулись по дороге. Последние, отставшие, перебегали через подъёмный мост - и вдогонку за крысоловом. Всё заволоклось пылью. Несколько раз мелькнул чёрный плащ крысолова, рука с дудкой, петушиное перо...
Удаляясь, всё тише и тише звучала дудка. Через час прибежали в город пастухи. Перебивая друг друга, рассказали:
Крысолов вышел на берег реки Везер. Прыгнул в лодчонку, которая покачивалась тут же у берега. Не переставая играть на дудке, выплыл крысолов на середину Везера. Крысы бросились в воду и поплыли за ним, и плыли они до тех пор, пока не утонули все до одной. А было их такое множество, что из берегов вышел могучий Везер.
Ликует освобожденный от крыс город. Радостно звучат колокола на всех соборах. Весёлыми толпами идут по улицам горожане. Спасён славный Гамельн! Спасён богатый Гамельн! В ратуше слуги разливают вино в серебряные кубки. Сейчас не грех и выпить. Вдруг из-за угла появился крысолов и пошёл через площадь прямо к ратуше. Всё также была у него в руке дудка. Только одет он был иначе: в зелёном костюме охотника. Переглянулись бюргеры. Платить? Э нет...
Жилист и крепок этот крысолов, - шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру, - такой хоть и хром, а унесёт всю казну...
Крысолов вошёл в ратушу. Никто и не поглядел в его сторону. Бургомистр отвернулся, Каспар Геллер уставился в окно. Но, видно, крысолова было не так-то легко смутить. С ухмылкой вытащил он из-за пазухи мешок. Показался этот мешок бюргерам бездонным.
Я своё слово сдержал. Теперь дело за вами, - сказал крысолов. - Как договорились. Столько золота, сколько смогу унести...
Милейший... - Бургомистр в замешательстве развёл руками, оглянулся на Гангеля Муна.
Вот как? Не кошель, не суму - целый мешок золота?.. - хихикнул судья Гангель Мун и в притворном испуге выпучил глаза.
Хитрец Гангель Мун, с опаской косясь на крысолова, наклонился к уху бургомистра:
Может, отсыпать ему горсть золота? Так... немного, для виду... А потом обложить податью людей по беднее, кто вовсе не пострадал от крыс, потому что и так ничем не владел.
Но бургомистр от него отмахнулся. Откашлялся и голосом важным, но отечески ласковым сказал:
Дело сделано. Надо, как обещано, расплатиться. По трудам и плата. Кошель серебра и выход из города через любые ворота.
А незнакомец тут же показал себя полным невежей. Кошелька не взял и, даже не поклонившись, повернулся спиной и вышел из зала. После него осталось слабое облачко серного дыма.
Тут уж совсем развеселились бюргеры. Славно вышло: разом избавились и от крыс и от крысолова. Громко звонят колокола святого Бонифация. Все бюргеры с жёнами и слугами отправились в собор к воскресной обедне. И никто из них не слышит, что снова на площади запела дудка.
«Можно! Можно! Можно! - поёт дудка. - Сегодня всё можно! Я поведу вас в зелёные рощи! На медовые заливные луга! Босиком по лужам! Зарыться в сено! Можно! Можно! Можно!»
Топот маленьких башмаков по деревянным лестницам, по каменным ступеням...
Из всех дверей выбегают дети. Бросив игру, бросив прялку, на бегу подтягивая чулок, дети бегут за крысоловом, жадно ловя звуки дудки. Из каждого дома - дети. На каждой улице - дети. Падают, разбивают коленки, потрут, подуют и бегут дальше. Весёлые, с липкими пальцами, за щекой сласти, в кулаке горсть орехов - дети, сокровище Гамельна.
Вот уже городские ворота. Дети с топотом пробежали по подъёмному мосту. А крысолов уводит их по дороге, мимо вересковых холмов всё дальше, дальше...
Новость отредактировал LAKRIMOzzzA - 11-02-2011, 00:57
В немецкой городе Гамельне на старинной ратуше есть надпись: «В году 1284 чародей-крысолов выманил из Гамельна звуками своей флейты 130 детей, и все они до одного погибли в глубине земли».
О том, что произошло тогда в действительности, высказывались разные предположения: возможно, дети погибли во время бури или попали в обвал в горах - и это совпало с появлением в городе какого-то бродячего музыканта, но предание рассказывает следующее.
Летом 1284 года на Гамельн обрушилось бедствие: неведомо откуда нахлынули несметные полчища крыс. Прожорливые твари проникли в подвалы и кладовые и стали уничтожать съестные припасы.
Не боясь людей, они шныряли под ногами в домах и на улицах. Крыс становилось все больше и больше, их не брала отрава, они обращали в бегство самых храбрых кошек. Жители Гамельна впали в панику.
В это время в городе появился незнакомый человек. Он был смугл, костляв и прихрамывал на одну ногу. На нем был темно-алый дорожный плащ, а за поясом - флейта.
Миновав городские ворота, незнакомец направился прямо в ратушу и сказал бургомистру: «Слышал я, что вам сильно досаждают крысы. Какую награду дадите вы тому, кто избавит вас от этой напасти?» Бургомистр воскликнул: «Ах, добрый человек! Если ты и впрямь прогонишь крыс, то получишь столько золота, сколько сможешь унести».
Незнакомец спросил: «А кто поручится, что ты меня не обманешь?» Тогда все жители Гамельна клятвенно подтвердили обещание бургомистра. Незнакомец вышел на центральную площадь, достал из-за пояса флейту, поднес ее к губам и заиграл причудливую мелодию.
И вдруг к нему отовсюду стали сбегаться крысы. Таинственный музыкант, не переставая играть, пошел по улицам города, а крысы, завороженные звуками флейты, покорно шли за ним.
Выйдя за пределы города, музыкант направился к реке Везер. В прибрежных камышах покачивалась лодка. Он перешагнул через борт, оттолкнулся от берега, и течение вынесло лодку не середину реки.
Крысы, повинуясь призывной мелодии, стали прыгать в воду. Сначала они плыли за лодкой, потом стали тонуть - и утонули все до единой.
Таинственный музыкант вернулся в город и потребовал обещанную награду. Но гамельцы, когда беда миновала, пожалели о своем слишком щедром обещании и передумали его выполнять. Бургомистр протянул музыканту несколько золотых монет и посоветовал поскорее убраться из города, пока его не арестовали как бродягу.
Музыкант усмехнулся и, не взяв денег, пошел прочь. Сойдя со ступеней ратуши, он опять достал из-за пояса флейту и опять заиграл на ней мелодию, но на этот раз - другую. Тут со всех улиц, изо всех домов к нему стали сбегаться дети. Музыкант вышел за городские ворота и пошел по дороге, все дальше уходя от Гамельна. Дети бежали следом. Вскоре все они скрылись за горизонтом, и флейта замолкла вдали.
Средневековому читателю или слушателю не надо было объяснять, кем был таинственный крысолов - в то время каждому было очевидно, что в Гамельне побывал сам дьявол. По средневековым поверьям, крысы находились у него в подчинении.
В память об исчезновении детей, на улице Гамельна, ведущей к городским воротам, было запрещено петь и играть на музыкальных инструментах. Известно, что еще в XVIII веке улица называлась «Беззвучная».
О дальнейшей судьбе гамельнских детей рассказывали по-разному. Одни говорили, что дьявол утопил их в Везере, другие - что заточил в недрах горы Коптенберг. Но многие верили, что нечистый дух не смог причинить никакого зла безгрешным детям, и они, невредимыми пройдя сквозь гору, оказались в блаженной стране вечной юности, где живут и поныне Предание о Гамельнском крысолове послужило основой стихотворений Гете и Гейне, Брюсова и Марины Цветаевой.
Откуда бы начать свое повествование? С момента моей смерти, быть может? Нет. Давайте лучше по канону. Итак, начнем с самого начала. Очень много лет назад, в славном городе Гамельне, жил один мальчонка, который весьма любил музыку и все, что с ней связано. И была у него мечта - научиться играть на флейте. Да, этим милым мальчонкой был я. Мое настоящее имя вам все равно ничего не даст, поэтому зовите меня просто Крысоловом. Но я отвлекся. Однажды мальчонке улыбнулась удача - он нашел флейту, которую кто-то выкинул в траву. Флейта была длинной, удобной, идеально ложилась в руку. Стоит ли говорить, что юный я сразу же начал учиться на ней играть, пытаясь осуществить свою мечту? На удивление, обучение игре на флейте шло очень быстро и легко. Через месяц я уже выступал перед достопочтенной публикой города Гамельна, через год - уже ездил по свету, совершенствуя свои навыки и умения. Да, я покинул Гамельн весьма рано, о чем не жалею ни капли. Я бывал много где и много чего повидал. И однажды я, сидя в кабаке, услышал историю о том, что на Гамельн напали. Мигом допив свой эль и натянув на голову шляпу, я пустился в долгий путь. Ах, да, я забыл упомянуть одну очень важную деталь! Простите мою забывчивость. Где-то в возрасте семнадцати лет я открыл в себе способность подчинять умы и сердца с помощью музыки. Передо мной не было преград, но свои способности я использовал не слишком часто, не подумайте. Так вот, я пустился в путь. Путь был долог, я трижды успел простыть, трижды излечился и дважды заставил разбойников, что хотели меня ограбить, поверить в то, что они - лишь неразумные цыплята. Было очень забавно наблюдать за тем, как они клевали носом землю. Поверьте, мне было смешно. И вот, я достиг ворот Гамельна. Была глубокая ночь, улицы были абсолютно пусты, царила гробовая тишина. Я направился к ратуше. Двери отворились сами. В ратуше собрались все самые важные шишки этого города. Была и парочка моих старых друзей, но я изменился с тех пор, как покинул Гамельн. Я стал гораздо выше большинства людей, мои волосы изменили цвет с пшеничного на рыжий из-за одного моего эксперимента, о котором я расскажу чуть позже. Меня мог выдать лишь мой характер. Но не об этом. Итак, у меня состоялся замечательный разговор с бургомистром Хайнсом Гоффом, кажется, его звали именно так. Мне предложили сделку, от которой было трудно отказаться: столько золота, сколько я смогу унести и в придачу - дочь самого Гоффа. Все это мне сулили лишь за то, что я прогоню тварей, что напали на город. Что? Каких тварей? Я забыл вам сказать? На Гамельн тогда напали не крысы. Если, дорогой читатель, ты веришь в магию, сверхъестественных существ и так далее - то продолжай верить, ибо они есть. И именно демоноподобные твари напали на Гамельн в ту пору. Они выходили ночью и убивали каждого, кто замешкался и не успел забежать в ратушу, а утром превращались в крыс и сновали туда-сюда по амбарам. Стояла глубокая ночь, когда дверь ратуши наконец открылась и из нее вышел я, поправляя свою шляпу и вытаскивая из плаща свою флейту. Я шел по темным улицам и знал, что они уже почуяли запах моей плоти, что они готовы терзать мое тощее длинное тело. Я зашел в подворотню и заметил около стены соседнего дома амулет причудливой формы. Он лежал в грязи, но та к нему не прилипала. Почему? Я уже давно нашел ответ на этот вопрос. Но никому не скажу. Вам стоит лишь догадываться. Амулет был поднят, протерт и повешен на шею. Я чувствовал его энергию и знал, что он поможет мне в трудной ситуации. Вновь я вышел той ночью на одну из главных улиц Гамельна и увидел их. Мерзкие твари. Обезображенные морды, с клыков течет слюна, стоит невыносимый смрад. Они помчались на меня со всех сторон. Я был окружен. А они были умнее, чем я тогда думал. Но разве же для Крысолова это помеха? В тот момент, когда твари уже хотели на меня накинуться, я начал играть. Мелодия ошеломила этих исчадий пекла, ввела их в глубокий транс и заставила повиноваться мне. Я шел по улицам Гамельна, а за мной шла армия злых и голодных чудовищ, жаждущих лишь свежей плоти и разрушения. Ворота Гамельна открыл я ногой и вывел монстров за пределы города. Я завел их в темный лес, что ранее рос неподалеку. Именно там они все и пропали. «Куда?», - спросите вы. На этот вопрос я отвечу так: мне помог мой амулет, что я нашел в подворотне. Признаться, его свойства очень сильно меня удивили. Поутру я вернулся за своей наградой. Я стоял в ратуше и ожидал. Смотрел в лицо этому ублюдку - бургомистру. Он ухмыльнулся и ответил, что ничего я не получу, поскольку Гамельн мог бы справиться сам. Дурацкая причина. Я уже хотел было ответить, но меня схватили. Их было около пяти человек. Признаться, силой я никогда не отличался, но гибкостью… В общем и целом, мне удалось вырваться из рук пяти, разбить лицо двум из них своей флейтой, на которой не было ни царапинки после этого. Однако, поскольку я до ужаса боялся крови, мне поплохело. Тут - то меня и связали. Дальше был суд, где меня обвинили в многочисленных кражах (Ложь! Я ничего не крал!), в надругательстве (Да, была история, когда я по пьяни оттрахал девушку-разносчицу прямо на столе во время увеселения в одном кабаке. Большинство смеялось, но крики этой девчушки были слышны даже на верхних этажах таверны. Значит ли это, что у тех, кто смеется, меньше размер флейты? Впрочем, это не так важно.), в многочисленных убийствах с особой жестокостью (О, да, я боюсь крови и я расчленял людей. Очень логично, Гофф. Очень логично.) и, черт дери, в скотоложестве. Я не знаю, откуда они узнали о том, что когда-то, опять же, по пьяни, я… в общем, это была корова пастора Грегора. Черт, даже вспоминать об этом противно. Но еще более противно было вспоминать о том, как я валялся в грязи в свинарнике и выплескивал наружу весь хмель, что был мной выпит за вечер. Да, прямо на свиней. Они были не очень в восторге. Так. Что-то я увлекся рассказами о своих «подвигах», вернемся же к суду. В общем, меня приговорили к смерти через повешенье, затем решили отрубить мне голову и сжечь то, что останется после «процедур». Флейту у меня отняли, шляпу скинули растоптали, в рот затолкали кляп и кинули за решетку. Я был очень зол. А когда я зол лучше бежать абсолютно всем. Без шуток. Знаете, почему мои волосы сменили цвет на рыжий? Потому что однажды я добыл жидкий огонь из огненной саламандры и выпил залпом. Горло жгло адски, волосы меняли цвет, я вырос минимум на пятьдесят сантиметров, а потом понял, что умею управлять пламенем. Да, помимо того, что я контролировал умы людские и заставлял исчезать адских существ, я был еще и пиромантом. И вот, сижу я в темнице, злюсь, а потом вспоминаю про огонь, что горит в моем сердце жгучей злобой, сжигаю к черту путы, вынимаю изо рта кляп, плавлю к чертям решетку камеры и иду мстить. Да, тогда ярость затмила мой разум, о чем я весьма жалею. Многие стражники погибли в тот день. Я вернул себе флейту и вышел на улицы Гамельна во второй раз. И во второй раз заиграла моя ненаглядная. И на этот раз я вывел из города всех женщин и детей до последнего, пока мужчины и старики стояли и смотрели на это, роняя слезы и издавая душераздирающие вопли. Я привел женщин и детей в лес, достал свой амулет и заставил всех исчезнуть. Кто - то отправился на корм тем тварям, которых я вывел из Гамельна, а кто-то отправился далеко-далеко, чтобы рассказывать истории о Гамельнском Крысолове. После этого я покинул Гамельн, полный ярости. Скитания были недолгими. Когда я успокоил бурю внутри себя, я понял, что я натворил, но вернуть уже ничего не было возможно. И тогда я запил. Я пил, пил, пил и еще раз пил. У меня была сильнейшая депрессия. И тогда я решил умереть, чтоб избавить от страданий себя и весь этот мир. Я отправился к обрыву. В руках была кружка. Я осушил ее одним глотком, выкинул кружку вниз, а потом решил прыгать сам, но меня остановили. Маленького (для меня, двухметрового амбала) роста молодой человек остановил меня, спас мою жизнь и стал моим… компаньоном что-ли? Да, пожалуй, компаньоном, который никогда не говорил, кто он есть и как меня нашел. И еще у него была одна странность - он не давал никому заглядывать в его глаза. Мы много странствовали, помогали людям тут и там, мой компаньон не раз спасал мне жизнь и прикрывал спину. Драки, побоища, нападения - все это я переживал лишь благодаря ему. Конечно же, все это происходило из-за того, что я нажирался вусмерть. Но что поделать, я - человек искусства, а без вина искусства не бывает. И вот, дорогой читатель, мы с тобой подошли к началу и концу одновременно. Сейчас ты узнаешь, как кончил Крысолов. Дело было в очередном кабаке, я выпил всего лишь пару кружек пива и вступился за даму, которую одна свинья очень обидела. Конечно, была драка, но нас разняли, а потом я вызвал его на дуэль и схватил мушкет моего компаньона. Стоит ли говорить, что стрелок из меня был отвратительный? Думаю, стоит, поскольку я не попал, но попали в меня. Я прожил еще два дня. В предсмертном бреду ко мне явился компаньон, вложил мне в руку что-то очень важное, что-то сказал - и удалился. Вот такая вот глупая смерть. Забавно, верно? Вот она, правдивая история Крысолова из Гамельна - алкоголика, романтика, отвратительного стрелка и мага. И сейчас, откладывая перо, я смотрю на шрам у сердца и усмехаюсь. Это было слишком давно, чтоб быть правдой. Но, верь мне, друг, все, что я тебе сейчас поведал - чистейшей воды правда. А теперь - бывай. Думаю, мы еще увидимся.