К. Долинин.
АНАТОЛЬ ФРАНС (1844-1924)

«ЗОЛОТЫЕ ПОЭМЫ» и «ТОЩИЙ КОТ»

Франс родился в книжной лавке. Его отец, Франсуа Ноэль Тибо, не был потомственным интеллигентом: он научился читать, когда ему было уже за двадцать. В ранней молодости Тибо был слугой на ферме; в 32 года стал приказчиком у книготорговца, а затем основал собственную фирму: «Политическое книгоиздательство и книготорговля Франса Тибо» (Франс - уменьшительное от Франсуа). Пять лет спустя, 16 апреля 1844 года, родился желанный (и единственный) наследник, будущий продолжатель дела отца. Отданный на воспитание в католический коллеж св. Станислава, Анатоль начинает проявлять дурные наклонности: «ленив, небрежен, легкомыслен» -так характеризуют его наставники; в шестом (по французскому обратному счету) классе он остается на второй год и заканчивает среднее образование блестящим провалом на выпускном экзамене - это было в 1862 году.

С другой стороны, неумеренная страсть к чтению, равно как и каждодневное общение с посетителями отцовской лавки, литераторами и библиофилами, тоже не способствует воспитанию скромности и благочестия, приличествующих будущему книгоиздателю и книготорговцу. Среди постоянных посетителей есть люди, взгляды которых богобоязненный и благонамеренный г-н Тибо, при всем своем уважении к учености и эрудиции, никак не может одобрить. А что читает Анатоль? У него своя библиотека; в ней больше всего книг по истории; немало греков и римлян: Гомер, Вергилий... Из новых - Альфред де Виньи, Леконт де Лиль, Эрнест Ренан. И совсем уже неожиданное «Происхождение видов» Дарвина, которым он зачитывается в ту пору. Не меньшее влияние оказала на него ренановская «Жизнь Иисуса». По-видимому, именно в эти годы Анатоль Франс-Тибо окончательно потерял веру в бога.

После своего провала на экзамене Анатоль выполняет мелкие библиографические работы по поручению отца, мечтая одновременно о большой литературной карьере. Он исписывает горы бумаги рифмованными и нерифмованными строчками; почти все они посвящены Элизе Девуайо, драматической актрисе, предмету его первой - и несчастной - любви. В 1865 году честолюбивые планы сына приходят в открытое столкновение с буржуазной мечтой отца: сделать Анатоля своим преемником. В результате этого столкновения отец продает фирму, а сын, спустя некоторое время, уходит из отчего дома. Начинается литературная поденщина; он сотрудничает во множестве мелких литературно-библиографических изданий; пишет обзоры, рецензии, заметки и время от времени публикует свои стихи - звучные, крепко сколоченные... и малооригинальные: «Дочь Каина», «Денис, тиран сиракузский», «Легионы Варра», «Сказание о святой Таис, комедиантке» и т. д.- все это ученические работы, вариации на темы Виньи, Леконта де Лиля и частично даже Гюго.

Благодаря старым связям отца он принят у Альфонса Лемерра, издателя, и там знакомится с парнасцами - группой поэтов, объединенных вокруг альманаха под названием «Современный Парнас». Среди них - маститые Готье, Банвилль, Бодлер, молодые, но многообещающие Эредиа, Коппе, Сюлли-Прюдом, Верлен, Малларме. .. Верховным вождем и вдохновителем парнасской молодежи был убеленный сединами Леконт де Лиль. Несмотря на всю разнородность поэтических дарований, некоторые общие принципы все же были. Был, например, культ ясности и формы в противовес романтическим вольностям; не меньшее значение имел принцип бесстрастности, объективности, также в противовес чересчур откровенному лиризму романтиков. В этой компании Анатоль Франс явно пришелся ко двору; опубликованные в очередном «Парнасе» «Доля Магдалины» и «Пляска мертвецов» делают его полноправным членом кружка.

Однако этот сборник, подготовленный и даже, по-видимому, набранный в 1869 году, увидел свет лишь в 1871-м; за эти полтора года началась и бесславно закончилась война, пала Вторая империя, была провозглашена и спустя два месяца задавлена Парижская Коммуна. Всего за четыре года до того Анатоль Франс в «Легионах Варра» расточал смутные угрозы режиму - стихотворение было опубликовано в республиканской газете; еще в 68-м году он собирался издавать «Энциклопедию Революции» с участием Мишле и Луи Блана; а в начале июня 71-го он пишет одному из друзей: «Наконец-то это правительство преступлений и безумств гниет во рву. Париж водрузил на развалинах трехцветные знамена». Его «философского гуманизма» не хватило даже на то, чтобы без предвзятости подойти к событиям, не говоря уже о том, чтобы правильно их оценить. Правда, другие писатели тоже оказались не на высоте - один лишь Гюго поднял голос в защиту побежденных коммунаров.

По свежим следам событий Анатоль Франс пишет свой первый роман - «Желания Жана Сервьена», который будет опубликован только десять лет спустя, в 1882 году, причем основательно переработанный. А пока что его литературная деятельность продолжается в рамках «Парнаса». В 1873 году у Лемерра выходит его сборник под названием «Золотые поэмы», выдержанный в лучших парнасских традициях.

Не достигши еще и тридцати лет, Франс выдвигается в первые ряды современной поэзии. Ему покровительствует и с ним считается сам Леконт; в 1875 году он, Франс, вместе с Коппе и маститым Банвиллем, решает, кого допускать, а кого не допускать в третий «Парнас» (не допустили, кстати сказать, не более не менее как... Верлена и Малларме - и всё, как говорят, по инициативе Франса!). Сам Анатоль дает в этот сборник первую часть «Коринфской свадьбы» - лучшего своего поэтического произведения, которое выйдет отдельной книжкой в следующем, 1876 году.

«Коринфская свадьба» - это драматическая поэма на сюжет, использованный еще Гёте в «Коринфской невесте». Действие происходит во времена императора Константина. Некая мать семейства, христианка, заболев, дает обет в случае выздоровления посвятить богу свою единственную дочь, ранее обрученную с молодым пастухом. Мать выздоравливает, и дочь, не в силах отказаться от своей любви, выпивает яд.

Еще недавно, в период «Золотых поэм», Франс исповедовал теорию, согласно которой содержание, мысль безразличны для искусства, так как ничто не ново в мире идей; единственная задача поэта - создать совершенную форму. «Коринфская свадьба», несмотря на все внешние «красивости», уже не могла бы служить иллюстрацией к этой теории. Главное здесь - не просто меланхолическое воскрешение античной красоты и гармонии, а конфликт двух мироощущений: языческого и христианского,- недвусмысленное осуждение христианского аскетизма.

Больше Франс стихов не писал. На вопрос о причинах, побудивших его оставить поэзию, он отвечал столь же коротко, сколь загадочно: «Я потерял ритм».

В апреле 1877 года тридцатитрехлетний литератор женился на Валери Герен - женщине, которой суждено было стать, спустя полтора десятка лет, прототипом госпожи Бержере из «Современной истории». Короткое свадебное путешествие - и снова литературная работа: предисловия к изданиям классиков для Лемерра, статьи и обзоры в литературных журналах. В 1878 году «Тан» печатает с продолжениями, из номера в номер, повесть Анатоля Франса «Иокаста». В том же году «Иокаста» вместе с повестью «Тощий кот» выходит отдельной книжкой, но уже не у Лемерра, а у Леви, после чего трогательно-патриархальные отношения между автором «Коринфской свадьбы» и издателем, не заплатившим ему за нее ни франка, начинают портиться; впоследствии это приведет к разрыву и даже судебному процессу, который Лемерр затеял в 1911 году и проиграл.

«Иокаста» - это очень литературная (в дурном смысле слова) вещь. Надуманная мелодраматическая интрига, штампованные персонажи (чего стоит, например, отец героини, традиционно-литературный южанин, или ее муж - не менее традиционный чудак-англичанин) - здесь ничто как будто не предвещает будущего Франса. Пожалуй, наиболее любопытная фигура в повести - это доктор Лонгмар, предмет первой и единственной любви героини, своего рода французский Базаров: насмешник, нигилист, потрошитель лягушек и в то же время - чистая, застенчивая душа, сентиментальный рыцарь.

«Ваша первая повесть - превосходная вещь, однако вторую я осмелюсь назвать шедевром», - писал Франсу Флобер. Конечно, шедевр - слишком сильное слово, но если слабую «Иокасту» считать превосходной вещью, то вторая повесть, «Тощий кот», - действительно шедевр. «Тощий кот» - это название кабачка в Латинском квартале, где собираются колоритные чудаки - герои повести: художники, начинающие поэты, непризнанные философы. Один из них драпируется в лошадиную попону и комментирует древних углем на стене мастерской, в которой ночует по милости ее хозяина, художника; последний, впрочем, ничего не пишет, так как, по его мнению, для того чтобы написать кошку, надо прочесть все, что было когда-либо сказано о кошках. Третий - непризнанный поэт, последователь Бодлера - затевает издание журнала всякий раз, когда ему удается вытянуть сотню-другую у сердобольной бабушки. И среди этого в общем безобидного юмора - элементы острой политической сатиры: фигура таитянского государственного деятеля, бывшего императорского прокурора, ставшего председателем комиссии по увековечению памяти жертв тирании, многим из которых «бывший императорский прокурор действительно был обязан воздвигнуть памятник».

ПОИСКИ ГЕРОЯ

Своего героя Франс впервые нашел в «Преступлении Сильвестра Боннара». Роман печатался в виде отдельных новелл в различных журналах с декабря 1879 по январь 1881 года, а в апреле 1881 года вышел целиком. Всегда, во все времена, внимание большинства романистов привлекала молодость. Франс нашел себя в мироощущении старца, умудренного жизнью и книгами, точнее - жизнью в книгах. Было ему тогда отроду тридцать семь лет.

Сильвестр Боннар - первое воплощение этого мудрого старца, который так или иначе проходит через все творчество Франса, который в сущности и есть Франс, причем не только в литературном, но и в житейском смысле: таким он будет, таким он сделает себя по образу и подобию своего героя, таким он сохранится в памяти позднейших современников - седовласый мэтр, насмешливый философ-эстет, добрый скептик, взирающий на мир с высот своей мудрости и эрудиции, снисходительный к людям, беспощадный к их заблуждениям и предрассудкам.

Этот Франс начинается с Сильвестра Боннара. Начинается весьма робко и довольно парадоксально: как будто это не начало, а конец. «Преступление Сильвестра Боннара» - книга о преодолении книжной мудрости и осуждение ее, как мудрости сухой и бесплодной. Жил-был на свете старый чудак, ученый-палеограф, гуманист и эрудит, для которого cамым легким и увлекательным чтением были каталоги старинных рукописей. Была у него экономка Тереза, добродетельная и острая на язык - воплощение здравого смысла, которую он в глубине души очень боялся, и еще был кот Гамилькар, перед которым он произносил речи в духе лучших традиций классической риторики. Однажды, спустившись с высот эрудиции на грешную землю, он сделал доброе дело - помог семье бедного разносчика, ютившейся на чердаке, за что и был вознагражден сторицей: вдова этого разносчика, ставшая русской княгиней, подарила ему драгоценную рукопись «Золотой легенды», о которой он мечтал шесть лет подряд. «Боннар,- говорит он себе в конце первой части романа,- ты умеешь разбирать старинные рукописи, но не умеешь читать в книге жизни».

Во второй части, представляющей собой в сущности отдельный роман, старый ученый непосредственно вмешивается в практическую жизнь, пытаясь защитить внучку некогда любимой им женщины от посягательств хищника-опекуна. Он продает библиотеку, чтобы обеспечить счастливое будущее своей юной воспитанницы, бросает палеографию и становится... натуралистом.

Так от бесплодной книжной мудрости Сильвестр Боннар приходит к живой жизни. Но тут есть одно существенное противоречие. Не так уж она бесплодна, эта книжная мудрость: ведь благодаря ей и только ей Сильвестр Боннар свободен от социальных предрассудков. Он мыслит философски, возводя факты к общим категориям, и именно поэтому способен воспринять без искажений простую истину, увидеть в голодном и обездоленном голодного и обездоленного, а в подлеце - подлеца и, не затрудняясь соображениями социального порядка, просто накормить и согреть первого и попытаться обезвредить второго. В этом - залог дальнейшего развития образа.

Успех «Сильвестра Боннара» превзошел все ожидания - именно в силу его безобидности и непохожести на натуралистический роман, делавший в те времена погоду во французской прозе. Интересно, что общий итог - дух благостного умиления перед живой, естественной жизнью - перевесил в глазах «изысканной» публики элементы острой социальной сатиры в изображении отрицательных персонажей романа.

Итак, одно из важнейших качеств этого героя - его отрешенность от общества, незаинтересованность, непредвзятость суждений (как у вольтеровского Простака). Но с этой точки зрения мудрый старец-философ равен другому, также весьма распространенному персонажу творчества Анатоля Франса - ребенку. И не случайно ребенок появляется сразу же после старца: сборник «Книга моего друга» выходит в свет в 1885 году (многие новеллы из него были напечатаны до этого в журналах).

Герой «Книги моего друга» судит мир взрослых еще весьма снисходительно, но - и в этом интересная стилистическая особенность некоторых новелл сборника - рассказ о событиях и людях ведется здесь одновременно с двух точек зрения: с точки зрения ребенка и с точки зрения взрослого, то есть опять-таки умудренного книгами и жизнью философа; причем о самых наивных и смешных фантазиях ребенка говорится вполне серьезно и уважительно; так, например, новелла, повествующая о том, как маленький Пьер решил заделаться отшельником, даже слегка стилизована под жития святых. Этим автор как бы намекает, что детские фантазии и вполне «взрослые» идеи о мире в сущности равноценны, поскольку и те и другие равно далеки от истины. Забегая вперед, упомянем более поздний рассказ Франса - «Мысли Рике», где мир предстает перед читателем в восприятии... собаки, причем собачья религия и мораль в основе своей подобны христианской религии и морали, поскольку равно диктуются невежеством, страхом и инстинктом самосохранения.

КРИТИКА МИРА

По выражению одного французского исследователя (Ж. А. Масона), творчество Франса в целом - это «критика мира». «Критика мира» начинается с критики веры. Со времен «Коринфской свадьбы» многое изменилось; парнасский поэт стал видным прозаиком и журналистом: с середины 80-х годов он регулярно сотрудничает в двух крупных парижских газетах и бесстрашно творит суд над своими собратьями по перу. Франс становится влиятельным лицом, блистает в литературных салонах и в одном из них - в салоне госпожи Арман де Кайаве - играет роль не только желанного гостя, но в сущности и хозяина. На сей раз это не преходящее увлечение, о чем свидетельствует последовавший через несколько лет (в 1893 году) развод с госпожой Франс.

Изменилось многое, но отношение автора «Коринфской свадьбы» к христианству осталось неизменным. Суть осталась та же, однако методы борьбы стали иными. На первый взгляд роман «Таис» (1889), равно как и большинство современных ему «раннехристианских» рассказов (сб. «Перламутровый ларец» и «Валтасар»), не кажется антирелигиозным произведением. Для Франса в раннем христианстве есть своеобразная красота. Искренняя и глубокая вера отшельника Целестина («Амикус и Целестин»), как и благостная умиротворенность пустынника Палемона («Таис»), действительно красива и трогательна; а римская патрицианка Лета Ацилия, восклицающая «Не надо мне веры, которая портит прическу!», действительно достойна жалости по сравнению с пламенной Марией Магдалиной («Лета Ацилия»). Но и Мария Магдалина, и Целестин, и герой романа Пафнутий сами не ведают, что творят. У каждого из героев «Таис» - своя правда; в романе есть знаменитая сцена - пир философов, в которой автор прямо сталкивает друг с другом основные философские воззрения александрийской эпохи и тем самым отнимает у христианства всякий ореол исключительности. Сам Франс позднее писал, что в «Таис» он хотел «собрать воедино противоречия, показать разногласия, внушить сомнения».

Однако основная тема «Таис» - это не христианство вообще, а христианский фанатизм и аскетизм. Тут уже никаких сомнений быть не может: эти уродливые проявления христианского духа подвергаются самому безоговорочному осуждению,- Франс всегда ненавидел какой бы то ни было фанатизм. Но самое интересное, пожалуй,- это попытка вскрыть, так сказать, естественные, физиологические и психологические корни аскетизма.

Пафнутий еще в молодости бежал от мирских соблазнов в пустыню и стал монахом. «Однажды... он перебирал в памяти свои прежние заблуждения, дабы глубже постигнуть всю их гнусность, и ему вспомнилось, что некогда он видел на александрийском театре лицедейку, отличавшуюся поразительной красотой, имя которой было Таис».

Пафнутий замыслил вырвать заблудшую овцу из пучины разврата и с этой целью отправился в город. С самого начала ясно, что Пафнутием движет не что иное, как извращенная плотская страсть. Но Таис наскучила жизнь куртизанки, она стремится к вере и чистоте; кроме того, она замечает в себе первые признаки увядания и панически боится смерти, - вот почему чересчур страстные речи апостола распятого бога находят в ней отклик; она сжигает все свое имущество - сцена жертвоприношения, когда в пламени, зажженном рукой фанатика, гибнут бесчисленные и бесценные произведения искусства, одна из сильнейших в романе - и следует за Пафнутием в пустыню, где становится послушницей в монастыре преподобной Альбины.

Таис спасена, но сам Пафнутий гибнет, погрязая все глубже и глубже в скверне плотского вожделения. Последняя часть романа прямо перекликается с флоберовским «Искушением святого Антония»; видения Пафнутия столь же причудливы и разнообразны, но в центре всего - образ Таис, воплощающий для несчастного монаха женщину вообще, земную любовь. Роман имел огромный успех; достаточно сказать, что известный композитор Маcсне написал оперу «Таис» на либретто, составленное по роману Франса писателем Луи Галле, и опера эта с успехом шла не только в Париже, но и в Москве. Церковь же реагировала на роман весьма болезненно; иезуит Брюнер опубликовал две статьи, специально посвященные критике «Таис», где обвинял Франса в непристойности, кощунстве, аморализме и т. д. и т. п.

Однако автор «Таис» не внял призывам благонамеренной критики и в следующем романе - «Харчевня королевы Гусиные Лапы» (1892) - снова дал волю своему беспощадному скептицизму. Из эллинистического Египта автор переносится в вольнодумный, живописный и грязный Париж XVIII века; вместо мрачного фанатика Пафнутия, обольстительной и жаждущей веры куртизанки Таис, утонченного эпикурейца Никия и блестящей плеяды философов и богословов перед нами - скромные посетители захудалой харчевни: невежественный и грязный монах брат Ангел, Катрина-кружевница и Жанна-арфистка, дарящие всем жаждущим свою любовь под сенью беседки ближайшего кабачка; опустившийся и мудрый аббат Куаньяр, сумасшедший мистик и каббалист д"Астарак, юный Жак Турнеброш, сын хозяина, наивный ученик и летописец преподобного аббата. Вместо драмы искушения, веры и сомнений - авантюрный, что называется, плутовской роман с кражами, попойками, изменами, бегствами и убийством. Но суть все та же - критика веры.

В первую очередь это, конечно, критика христианства, причем критика изнутри. Устами аббата Куаньяра - очередного воплощения философа-гуманиста - Франс доказывает абсурдность и противоречивость самой христианской доктрины. Всякий раз, когда гуманист Куаньяр принимается рассуждать о религии, он неминуемо приходит к абсурду и всякий раз провозглашает по этому поводу бессилие разума проникнуть в тайны божественного дровидения и необходимость слепой веры. Любопытны также аргументы, которыми он доказывает существование бога: «Когда же, наконец, тьма окутала землю, я взял лестницу и взобрался на чердак, где меня поджидала девица, - аббат рассказывает об одном грехе своей юности, в бытность его секретарем епископа Сеэзского. - Первым моим побуждением было обнять ее, вторым - восславить сцепление обстоятельств, приведших меня в ее объятия. Ибо, судите сами, сударь: молодой священнослужитель, судомойка, лестница, охапка сена! Какая закономерность, какой стройный порядок! Какая совокупность предустановленной гармонии, какая взаимосвязь причин и следствий! Какое неоспоримое доказательство существования бога!»

Но самое интересное вот что: сюжет романа, его головокружительная авантюрная интрига, неожиданное, хаотическое сцепление событий - все это как будто выдумано аббатом Куаньяром, все это воплощает и иллюстрирует его же собственные рассуждения. Случайно аббат Куаньяр заходит в харчевню, случайно, в сущности, становится наставником юного Турнеброша, случайно встречается там со случайно зашедшим туда же д"Астараком и поступает к нему на службу; случайно оказывается втянутым в сомнительную интригу его ученика с кружевницей Катриной, в результате случайного стечения обстоятельств разбивает голову бутылкой генеральному откупщику налогов, у которого Катрина на содержании, и вынужден бежать вместе со своим юным ученикoм Турнеброшем, любовником Катрины д"Анкетилем и соблазненной последним любовницей Турнеброша Иахилью, племянницей и наложницей старого Мозаида, состоящего, как и сам аббат, на службе у д"Астарака. И наконец аббат случайно гибнет на Лионской дороге от руки Мозаида, который случайно приревновал к нему Иахиль. Поистине, «какая закономерность, какой стройный порядок, какая совокупность предустановленной гармонии, какая взаимосвязь причин и следствий!»

Это сумасшедший, абсурдный мир, хаос, в котором результаты человеческих действий принципиально не соответствуют намерениям,- старый вольтеровский мир, в котором маялись Кандид и Задиг и где нет места вере, потому что ощущение абсурдности мира несовместимо с верой. Конечно, «пути господни неисповедимы», как повторяет на каждом шагу аббат, но признать это - значит признать абсурдность всего сущего и в первую очередь тщетность всех наших усилий найти общий закон, построить систему. От слепой веры до полного безверия меньше, чем один шаг!

Таков логический итог веры в бога. Ну, а вера в человека, в разум, в науку? Увы, приходится признать, что и здесь Анатоль Франс настроен весьма скептически. Свидетель тому - безумный мистик и каббалист д"Астарак, комичный и одновременно страшноватый в своей одержимости. Он-то ничего не принимает на веру; он отважно разоблачает нелепости христианской доктрины и порой даже высказывает весьма здравые естественнонаучные идеи (например, о питании и его роли в эволюции человечества). А что в итоге? А в итоге - эльфы, сильфы и саламандры, фантастические идеи о сношениях с миром духов, то есть безумие, бред, еще более дикий и необузданный, чем традиционная религиозная мистика. И это не просто помешательство, а «плоды просвещения» - недаром же вера в оккультные силы и всякую чертовщину так распространилась среди современников самого Франса, людей «века позитивизма»; поэтому, надо думать, и появился в романе такой д"Астарак. И этот же процесс - процесс разочарования в науке, которая, несмотря на все свои успехи, не может сейчас же, немедленно раскрыть перед человеком все тайны бытия,- он и породил скептицизм автора «Харчевни».

Таково основное философское содержание романа. Но это отнюдь не значит, что «Харчевня королевы Гусиные Лапы» - простое подражание «Кандиду», где события, сюжет служат лишь иллюстрацией философских построений автора. Конечно, мир аббата Куаньяра - это условный мир, условный, стилизованный XVIII век. Но сквозь эту условность, сквозь преображенное, стилизованное повествование (рассказ ведется от лица Турнеброша), сначала робко, а чем дальше, тем больше, пробивается какая-то неожиданная достоверность. Марионетки оживают, и оказывается, что в романе не только философская игра, а есть еще многое другое. Есть любовь. Есть характеры.

Есть правда детали. Есть, наконец, какая-то очень большая человеческая правда в той простоте, будничности, с которой разыгрываются драмы: как люди едут, как играют в пикет, как пьют, как ревнует Турнеброш, как ломается коляска. А потом - смерть. Настоящая, а не театральная смерть, написанная так, что забываешь о всякой философии. Пожалуй, если говорить о традициях, о преемственности, то в связи с «Харчевней» нужно вспомнить не только Вольтера, но и аббата Прево. В ней та же достоверность и та же страстность человеческого документа, пробивающиеся сквозь уравновешенную, упорядоченную манеру старинного сказа, что и в «Истории кавалера де Грие и Манон Леско»; и в результате авантюрный, полуфантастический сюжет тоже приобретает достоверность вопреки своему литературному неправдоподобию.

Впрочем, одним разговором о традициях здесь не отделаешься, потому что «Харчевня королевы Гусиные Лашы» - это не литературный антиквариат, а глубоко современное произведение. То, что было сказано выше о философской стороне романа, не исчерпывает, конечно, его актуального, остро критического содержания. Однако в полной мере многие критические мотивы, намеченные в «Харчевне», зазвучали во второй книге о Куаньяре, опубликованной в том же году. «Суждения господина Жерома Куаньяра» представляют собой систематический свод взглядов достопочтенного аббата на человека и общество.

Если Куаньяр в первом романе - персонаж комический, то во втором он стоит гораздо ближе к автору, и его идеи можно без всякой натяжки приписать самому Франсу. А идеи эти весьма взрывчатого свойства; собственно, вся книга - последовательное ниспровержение основ. Глава I «Правители»: «...эти прославленные люди, которые якобы управляли миром, сами были всего лишь жалкой игрушкой в руках природы и случая; ...в сущности, почти безразлично, тем или другим способом нами управляют... важность и внушительность министрам придает только их одежда да кареты». Здесь речь идет о королевских министрах, но и к республиканскому образу правления мудрый аббат не более снисходителен: «...У Демоса не будет ни упрямой осмотрительности Генриха IV, ни благодатной бездеятельности Людовика XIII. Если даже допустить, что он знает, чего хочет, он все равно не будет знать, как привести в исполнение свою волю и может ли она быть выполнена. Он не сумеет повелевать, и ему будут плохо повиноваться, в силу чего ему во всем будет мерещиться измена... Со всех сторон, изо всех щелей выползут честолюбивые бездарности и полезут на первые должности в государстве, а так как честность не есть врожденное свойство человека... то на государственную казну тотчас же обрушатся полчища взяточников» (глава VII «Новое министерство»).

Куаньяр последовательно нападает на армию («...военная служба представляется мне самой страшной язвой цивилизованных народов»), на правосудие, мораль, науку, общество, на человека вообще. И здесь не может не возникнуть проблема революции: «Правительство, которое не отвечает требованиям самой средней, обыденной честности, возмущает народ и должно быть свергнуто». Однако не это высказывание резюмирует мысль аббата, а, скорее, древняя притча: «...Но я следую примеру сиракузской старухи, которая в те времена, когда Дионисий был более чем когда-либо ненавистен своему народу, ежедневно ходила в храм молить богов о продлении жизни тирана. Прослышав о такой удивительной преданности, Дионисий захотел узнать, чем она вызвана. Он призвал к себе старуху и стал расспрашивать ее.

Я уже давно живу на свете,- отвечала она,- и видела на своем веку многих тиранов и каждый раз замечала, что плохому наследует еще худший. Ты - самый отвратительный из всех, кого я до сих пор знала. Из этого я заключаю, что твой преемник будет, если только сие возможно, еще ужаснее тебя; вот я и молю богов не посылать нам его как можно дольше».

Куаньяр и не скрывает своих противоречий. Его мировоззрение лучше всего анализирует сам Франс в предисловии «От издателя»: «Он был убежден, что человек по природе своей - очень злое животное и человеческие общества потому так скверны, что люди созидают их согласно своим склонностям».

«Безумие Революции заключается в том, что она хотела утвердить добродетель. А когда людей хотят сделать добрыми, умными, свободными, умеренными, великодушными, то неизбежно приходят к тому, что жаждут перебить их всех до единого. Робеспьер верил в добродетель - и создал террор. Марат верил в справедливость - и требовал двести тысяч голов».

«...Он никогда не стал бы революционером. Для этого ему недоставало иллюзий...» В этом пункте Анатоль Франс все-таки разойдется с Жеромом Куаньяром: сам ход истории приведет к тому, что он станет революционером, не теряя, правда, при этом духовной связи с сиракузской старушкой.

ПУТЬ К СОВРЕМЕННОСТИ

А пока что он пожинает плоды своей славы. Вместе с госпожой Арман де Кайаве Франс совершает свое первое паломничество в Италию; результатом его явилась книжка новелл «Колодезь святой Клары», тонко и любовно воспроизводящая дух итальянского Возрождения, а также «Красная лилия» - светский психологический роман, написанный, по свидетельству биографов, не без влияния госпожи де Кайаве, которая будто бы хотела показать, что ее друг Анатоль способен создать шедевр и в этом жанре. «Красная лилия» стоит как будто в стороне от основного русла его творчества. Главное в романе - философско-психологическая проблема мысли и чувства. Но ведь именно эта проблема является ключом к противоречию, терзающему Куаньяра: мыслью он всецело со старушкой из Сиракуз, а чувством - с бунтовщиками!

В этом же, 1894 году выходит в свет книга «Сад Эпикура», составленная из отрывков статей, опубликованных с 1886 по 1894 год. Здесь - мысли и рассуждения на самые различные темы: человек, общество, история, теория познания, искусство, любовь. .

Книга проникнута агностицизмом и пессимизмом, проповедует принцип «снисходительной иронии», общественной пассивности. Однако жизнь скептического философа, по крайней мере внешне, складывается совсем неплохо. Грандиозный успех «Красной лилии» дает ему возможность домогаться высшей почести, доступной литератору: кресла во Французской Академии. Избрание состоялось в январе 1896 года. За несколько месяцев до этого расчетливый кандидат в бессмертные прервал начатую публикацию серии новелл, из которых составятся впоследствии четыре тома «Современной истории». После избрания публикация возобновляется, а в 1897 году два первые тома тетралогии - «Под городскими вязами» и «Ивовый манекен» - выходят отдельными изданиями. Третья книга - «Аметистовый перстень» - выйдет в 1899, а четвертая и последняя - «Господин Бержере в Париже» - в 1901 году.

После многих и многих «историй» - средневековых, античных, раннехристианских, после мудрого, скептического XVIII века, столь блистательно воскрешенного в романах о Куаньяре, приходит, наконец, черед «современной истории». Правда, современность и раньше была не чужда Франсу; во всех своих произведениях, каким бы отдаленным эпохам они ни были посвящены, Анатоль Франс всегда выступает как писатель нового времени, художник и мыслитель конца XIX века. Однако прямое сатирическое изображение современности - это принципиально новый этап в творчестве Анатоля Франса.

«Современная история» не имеет единого, четко очерченного сюжета. Это своего рода хроника, серия диалогов, портретов и картин из провинциальной и парижской жизни 90-х годов, объединенная общностью персонажей, и в первую очередь фигурой профессора Бержере, который продолжает линию Боннара - Куаньяра. Первый том посвящен в основном клерикально-административным интригам вокруг вакантного епископского кресла. Перед нами проходят оба основных претендента на «аметистовый перстень»: старозаветный и честный аббат Лантэнь, постоянный оппонент Бержере в спорах «на отвлеченные темы», которые они ведут на бульварной скамейке, под городскими вязами, и его соперник, священнослужитель новой формации аббат Гитрель, беспринципный карьерист и интриган. Весьма колоритную фигуру представляет собой префект департамента Вормс - Клавлен, еврей и франкмасон, великий мастер по части компромиссов, переживший не одно министерство и более всего озабоченный тем, чтобы сохранить свое место при любых поворотах государственной ладьи; этот префект республики стремится поддерживать самые дружеские отношения с местной знатью и покровительствует аббату Гитрелю, у которого он скупает по дешевке старинную церковную утварь. Жизнь идет неспешно, изредка прерываемая чрезвычайными происшествиями вроде убийства восьмидесятилетней старухи, которое дает нескончаемую пищу для разговоров в книжной лавке Блезо, где собирается местная интеллигенция.

Во второй книге основное место занимает крушение домашнего очага господина Бержере и освобождение свободомыслящего философа от тирании его буржуазной и вдобавок еще неверной супруги. Не подлежит сомнению, что эти эпизоды навеяны сравнительно свежими воспоминаниями о семейных злоключениях самого Франса. Автор не без иронии показывает, как обостряется мировая скорбь философа Бержере под влиянием этих сугубо личных и преходящих моментов. Одновременно подспудная борьба за епископскую митру продолжается, вовлекая все новых и новых участников. Наконец, третья основная тема, возникающая в книге (точнее, в разговорах Бержере) и пока никак не связанная с сюжетом,- это тема армии и юстиции, особенно военной юстиции, которую Бержере решительно отвергает, как пережиток варварства, солидаризируясь в этом с Куаньяром. Вообще Бержере повторяет многое из уже сказанного благочестивым аббатом, но в одном пункте он расходится с ним уже в первой книге. Пункт этот - отношение к республике: «Она несправедлива. Но она нетребовательна... Нынешняя республика, республика тысяча восемьсот девяносто седьмого года, мне нравится и трогает меня своей скромностью... Она не доверяет монахам и военным. Под угрозой смерти она может рассвирепеть... А это было бы очень печально...»

Почему вдруг такая эволюция взглядов? И о какой «угрозе» идет речь? Дело в том, что в это время Франция вступает в бурный период своей истории, проходящий под знаком знаменитого дела Дрейфуса. Довольно банальная сама по себе судебная ошибка - осуждение невиновного по обвинению в государственной измене - и упорное нежелание военной юстиции и армейской верхушки признать эту ошибку послужили поводом для объединения реакционных сил страны под знаменем национализма, католицизма, милитаризма и антисемитизма (невинно осужденный был еврей). Не в пример многим своим коллегам и даже друзьям, вопреки собственным пессимистическим теориям, Франс сначала не очень решительно, а затем все более и более страстно устремляется на защиту попранной справедливости. Он подписывает петиции, дает интервью, выступает свидетелем защиты на процессе Золя - своего былого противника, ставшего вождем и вдохновителем лагеря дрейфусаров,- и даже отказывается от своего ордена в знак протеста против исключения Золя из списков Почетного легиона. У него появляется новый друг - Жорес, один из виднейших социалистических лидеров. Бывший парнасский поэт выступает на студенческих и рабочих митингах уже не только в защиту Золя и Дрейфуса; он прямо призывает пролетариев «дать почувствовать свою силу и навязать свою волю этому миру, чтобы установить в нем более разумный и справедливый порядок».

В соответствии с этой эволюцией политических взглядов Франса меняются и герои «Современной истории». В третьей книге общий тон становится гораздо более едким и обличительным. С иомощью сложных интриг, не «без прямого и причем не только словесного содействия двух видных дам департамента, аббат Гитрель становится епископом и, едва усевшись в вожделенное кресло, активно включается в кампанию борьбы против республики, которой он, в сущности, обязан своим саном. И, как камень «патриота», влетающий с улицы в кабинет господина Бержере, в роман врывается «Дело».

В четвертой книге действие переносится в Париж, в самую гущу событий; роман все больше и больше приобретает черты политического памфлета. Памфлетны многочисленные рассуждения Бержере о своих политических противниках; особенно выделяются две вставные новеллы «о трублионах» (слово «трублион» можно перевести на русский язык как «смутьян», «баламут»), будто бы найденные Бержере в какой-то старинной рукописи.

Еще острее, пожалуй, многочисленные эпизоды, вводящие читателя в среду заговорщиков-монархистов, играющих в заговор при очевидном попустительстве полиции и абсолютно неспособных на серьезные действия. Впрочем, среди них есть один персонаж, которому автор, как это ни парадоксально, явно симпатизирует: это умный и проницательный авантюрист и циник - тоже философ! - Анри Леон. Откуда вдруг такое? Дело в том, что «официальным представителем» автора в романе является Бержере - философ, который дружит с рабочим-социалистом Рупаром, положительно воспринимает его идеи и, что самое важное, сам переходит к практическому действию для защиты своих убеждений. Однако старое, «куаньяровское» противоречие, горький скептицизм сиракузской старухи по-прежнему живет в душе Франса. И вот, не решаясь, очевидно, доверить свои сомнения Бержере - это могло бы вызвать недовольство товарищей по борьбе,- Франс наделяет ими героя из стана врагов. Но так или иначе, «Современная история» - новый и важный этап в эволюции творчества и мировоззрения Анатоля Франса, обусловленный самим ходом общественного развития Франции и сближением писателя с рабочим движением.

ФРАНЦУЗСКАЯ РЕСПУБЛИКА И ЗЕЛЕНЩИК КРЕНКЕБИЛЬ

Непосредственным откликом на дело Дрейфуса является и повесть «Кренкебиль», впервые напечатанная в «Фигаро» (конец 1900- начало 1901 года). «Кренкебиль» - это философская повесть, в которой Анатоль Фралс вновь обращается к теме правосудия и, обобщая уроки дела Дрейфуса, доказывает, что при существующей организации общества юстиция органически враждебна конкретному человеку, не облеченному властью, не способна защитить его интересы и установить истину, поскольку она по самой сути своей призвана защищать власть имущих и подавлять угнетенных. Политическая и философская тенденция здесь выражается не только в сюжете и образах - она прямо высказана в тексте; уже первая глава формулирует проблему в абстрактно философском плане: «Величие правосудия полностью выражено в каждом приговоре, который выносит судья от имени державного народа. Жером Кренкебиль, уличный зеленщик, познал всемогущество закона, когда был препровожден в исправительную полицию за оскорбление представителя власти». Дальнейшее изложение воспринимается прежде всего как иллюстрация, призванная подтвердить (или опровергнуть) заданный тезис.

Происходит это потому, что повествование в первой половине повести целиком иронично и условно. Можно ли, например, представить себе без улыбки, даже как нечто заведомо нереальное, бродячего торговца, который спорит с судьей относительно уместности одновременного присутствия в зале суда распятия и бюста Республики?

Точно так же «несерьезно» рассказана и фактическая сторона дела: спор зеленщика с полицейским, когда первый ждет своих денег и тем самым «придает излишнее значение своему праву на получение четырнадцати су», а второй, руководствуясь буквой закона, сурово напоминает ему о его обязанности «везти тележку и идти все время вперед», и дальнейшие сцены, в которых автор объясняет мысли и чувства героя совершенно несвойственными ему словами. Такой метод рассказа приводит к тому, что читатель не верит в подлинность происходящего и воспринимает все это как своего рода философскую комедию, призванную подтвердить какие-то отвлеченные положения.

Рассказ воспринимается не столько эмоционально, сколько рассудочно; читатель, конечно, сочувствует Кренкебилю, но не очень-то принимает всерьез всю эту историю. Но начиная с шестой главы все меняется: философская комедия кончилась, начинается психологическая и социальная драма. Рассказ уступает место показу; герой подается уже не извне, не с высот авторской эрудиции, а, так сказать, изнутри: все происходящее в большей или меньшей степени окрашено его восприятием. Кренкебиль выходит из тюрьмы и с горьким удивлением обнаруживает, что все его бывшие клиенты презрительно отворачиваются от него, так как не желают знаться с «преступником».

«Никто его больше и знать не хотел. Все... презирали и отталкивали его. Все общество, вот как! Что же это такое? Пробыл две недели в тюрьме и даже пореем торговать не можешь! Разве это справедливо? Где же правда, когда доброму человеку только и остается, что помирать с голоду из-за каких-то маленьких неладов с полицейскими. А нельзя торговать - значит, подыхай!» Здесь автор как бы сливается с героем и говорит от его имени, и читатель уже не склонен относиться свысока к его несчастьям: он ему глубоко сочувствует. Комический персонаж превратился в подлинного драматического героя, и герой этот - не философ и не монах, не поэт и не художник, а бродячий торговец! Значит, дружба с социалистами действительно глубоко повлияла на эстета и эпикурейца, значит, это не просто увлечение пресыщенного скептика, а логический и единственно возможный выход из тупика.

Годы идут, но преклонный возраст как будто не отражается на литературной и общественной деятельности «товарища Анатоля». Он выступает на митингах в защиту русской революции, клеймит позором царскoе самодержавие и французскую буржуазию, которая предоставила Николаю заем для подавления революции. В этот период Франс публикует несколько книг, среди которых сборник «На белом камне», содержащий любопытную социалистическую утопию. Франс мечтает о новом, гармоническом обществе и предсказывает некоторые его черты. Неискушенному читателю может показаться, что скепсис его окончательно преодолен, но одна деталь - заглавие - ставит под сомнение всю картину. Рассказ называется «Вратами из рога или вратами из слоновой кости»: в античной мифологии считалось, что пророческие сны вылетают из Аида вратами из рога, а лживые - вратами из слоновой кости. Какими же вратами прошел этот сон?

ИСТОРИЯ ПИНГВИНОВ

1908 год ознаменовался для Франса важным событием: выходит в свет его «Остров пингвинов». Автор в первой же фразе своего иронического «Предисловия» пишет: «Несмотря на кажущееся разнообразие забав, которым я предаюсь, жизнь моя посвящена одной лишь дели, направлена на осуществление одного великого замысла. Я пишу историю пингвинов. Я упорно работаю над ней, не отступая перед многочисленными и иногда, казалось бы, непреодолимыми трудностями». Ирония, шутка? Да, несомненно. Но не только. Действительно, он всю жизнь пишет историю. А «Остров пингвинов» - своеобразный итог, обобщение всего того, что уже было написано и продумано,- краткий, «однотомный» очерк европейской истории. Между прочим, именно так роман и был воспринят современниками.

В самом деле, «Остров пингвинов» трудно даже назвать романом в полном смысле этого слова: в нем нет ни главного героя, ни единого для всего произведения сюжета; вместо перипетий развития частных судеб перед читателем проходит судьба целой страны - страны воображаемой, обладающей типическими чертами многих стран, но прежде всего - Франции. На сцене одна за другой появляются гротескные маски; это даже не люди, а пингвины, по случайности ставшие людьми... Вот один большой пингвин бьет дубиной по голове маленького - это он основывает частную собственность; вот другой пугает своих собратьев, напялив на голову рогатый шлем и нацепив хвост,- это родоначальник королевской династии; рядом и за ними - распутные девственницы и королевы, сумасшедшие короли, слепые и глухие министры, неправедные судьи, алчные монахи - целые тучи монахов! Все это становится в позы, произносит речи и тут же, на глазах у зрителей, творит свои неисчислимые мерзости и преступления. А на заднем плане - доверчивый и терпеливый народ. И так перед нами проходит эпоха за эпохой.

Здесь все - гипербола, комическое преувеличение, начиная с самой завязки истории, с чудесного происхождения пингвинов; и чем дальше, тем больше: целый народ бросается преследовать пингвинку Орберозу, первой из всех пингвинских женщин надевшую платье; не только пигмеи верхом на журавлях, но даже гориллы-орденоносцы маршируют в рядах войска императора Тринко; чуть ли не десятками в день конгресс Новой Атлантиды голосует резолюции об «индустриальных» войнах; поистине эпический размах приобретают междоусобные раздоры пингвинов - несчастного Коломбана забрасывают лимонами, винными бутылками, окороками, коробками сардин; его топят в сточной канаве, толкают в канализационный люк, швыряют вместе с лошадью и экипажем в Сену; а уж если дело идет о ложных уликах, которые собирают для осуждения невинного, то под их тяжестью чуть ли не рушится здание министерства.

«Несправедливость, глупость и жестокость не поражают никого, когда они вошли в обычай. Мы видим все это у наших предков, но не видим у себя»,- так писал Анатоль Франс в «Предисловии» к «Суждениям господина Жерома Куаньяра». Теперь, пятнадцать лет спустя, он воплотил эту мысль в роман. В «Острове пингвинов» несправедливость, глупость и жестокость, свойственные современному общественному устройству, показаны как дела давно минувших дней - так они виднее. И в этом смысл самой формы «истории», примененной к рассказу о современности.

Это очень важный момент - ведь «современной истории» посвящены иочти две трети романа. Совершенно очевидно, например, что французская революция конца XVIII века - более значительное событие, чем дело Дрейфуса, и однако же революции в «Острове пингвинов» уделены всего две страницы, а «Делу о восьмидесяти тысячах охапок сена», которое гротескно воспроизводит обстоятельства дела Дрейфуса,- целая книга.

Почему такая диспропорция? Видимо, потому, что недавнее прошлое - а ведь для Франса это почти современность - интересует автора больше, чем собственно история. Возможно, что сама форма исторического повествования понадобилась Франсу главным образом для того, чтобы ввести в нее материал сегодняшнего дня, соответствующим образом переработанный и «остраненный». Фальсифицированное дело о государственной измене, которое современникам представлялось чрезвычайно запутанным, превращается под пером Франса в очевидную дикость и беззаконие, нечто вроде средневековых аутодафе; намеренно снижена, «оглуплена» даже сама мотивировка дела: «восемьдесят тысяч охапок сена» - это, с одной стороны, комическая гипербола (как тридцать пять тысяч курьеров в «Ревизоре»), а с другой - литота, то есть гипербола наоборот, комическое преуменьшение; страна доходит чуть ли не до гражданской войны - из-за чего? Из-за сена!

Итог весьма неутешителен. Зловещий призрак сиракузской старухи вновь появляется на последних страницах романа. Пингвинская цивилизация доходит до апогея. Разрыв между классом производителей и классом капиталистов становится настолько глубоким, что создает, в сущности, две различные расы (как у Уэллса в «Машине времени»), причем обе вырождаются и физически и умственно. И тогда находятся люди - анархисты,- которые решают: «Город должен быть разрушен». Взрывы чудовищной силы потрясают столицу; цивилизация гибнет и... все начинается сначала, чтобы опять прийти к тому же результату. Круг истории замыкается, надежды нет.

Исторический пессимизм особенно глубоко выражен в романе «Боги жаждут» (1912). Это очень сильная и очень мрачная, трагическая книга. Герой романа, художник Гамлен,- бескорыстный, восторженный революционер, человек, способный отдать весь свой хлебный паек голодной женщине с грудным ребенком,- вопреки своей воле, только следуя логике событий, становится членом революционного трибунала и отправляет на гильотину сотни заключенных, в том числе и своих бывших друзей. Он - палач, но он и жертва; ради того, чтобы сделать родину счастливой (по своему разумению), он жертвует не только жизнью, но и доброй памятью потомства. Он знает, что его будут проклинать как палача и кровопийцу, но он готов полностью взять на себя ответственность за всю пролитую им кровь ради того, чтобы ребенку, играющему в саду, никогда не пришлось ее проливать. Он - герой, но он и фанатик, у него «религиозный склад ума», и потому симпатии автора не на его стороне, а на стороне противопоставленного ему философа-эпикурейца, «бывшего дворянина» Бротто, всепонимающего и неспособного к действию. Оба гибнут, и гибель обоих равно бессмысленна; теми же словами провожает бывшая возлюбленная Гамлена нового любовника; жизнь продолжается, такая же мучительная и прекрасная, как раньше, «эта сука жизнь», как сказал Франс в одном из своих поздних рассказов.

Можно спорить о том, насколько правдиво изобразил писатель эпоху, можно обвинять его в искажении исторической истины, в непонимании реальной расстановки классовых сил и неверии в народ, но в одном ему отказать нельзя: созданная им картина действительно потрясает; возрожденный им колорит эпохи настолько богат, сочен и убедителен как в целом, так и в своих неповторимых и страшных подробностях, в подлинно жизненном сплетении и взаимопроникновении возвышенного и низменного, величественного и мелкого, трагического и смешного, что нельзя остаться равнодушным, и поневоле начинает казаться, что это не исторический роман, написанный через сто с лишним лет после изображаемых событий, а живое свидетельство современника.

«БОЛЬШЕВИК СЕРДЦЕМ И ДУШОЙ»

«Восстание ангелов», опубликованное в следующем году, мало что добавляет к уже высказанному ранее. Это остроумная, озорная, весьма фривольная повесть о похождениях ангелов, ниспосланных на землю и замысливших восстать против небесного тирана Иалдаваофа. Надо думать, что проклятый вопрос, которому Франс отдал столько душевных сил, все еще продолжал его мучить. Однако никакого нового решения он и на этот раз не нашел - в последний момент вождь восставших Сатана отказывается от выступления: «Какой смысл в том, чтобы люди не подчинялись Иалдаваофу, если дух его все еще живет в них, если они, подобно ему, завистливы, склонны к насилию и раздорам, алчны, враждебны искусству и красоте?» «Победа - это дух... в нас и только в нас самих должны мы побороть и уничтожить Иалдаваофа». В 1914 году Франс снова - уже в третий раз - возвращается к воспоминаниям детства; однако «Маленький Пьер» и «Жизнь в цвету», книги, в которые войдут задуманные и частично уже написанные новеллы, появятся в свет лишь несколько лет спустя. Подходит август, и с ним- исполнение самых мрачных пророчеств: война. Для Франса это двойной удар: в первый же день войны гибнет старый друг Жорес, застреленный фанатиком-националистом в парижском кафе.

Семидесятилетний Франс растерян: мир как будто подменили; все, даже его друзья-социалисты, забыв о пацифистских речах и резолюциях, наперебой кричат о войне до победного конца против тевтонских варваров, о священном долге защиты отечества, и автору «Пингвинов» не остается ничего иного, как присоединить свой старческий голос к хору. Однако он не проявил достаточного усердия и более того, позволил себе в одном интервью заикнуться о будущем - после победы - примирении с Германией.

Признанный вождь современной литературы моментально превратился в «жалкого пораженца» и чуть ли не предателя. Кампания против него приняла такой размах, что, желая положить ей конец, семидесятилетний апостол мира и обличитель войн подал заявление с просьбой зачислить его в действующую армию, но был признан негодным к строевой службе по состоянию здоровья.

К восемнадцатому году литературная биография Франса, если не считать «Жизнь в цвету», вся уже в прошлом. Однако общественная и политическая биография еще ждет своего завершения. Кажется, что силам его нет предела: вместе с Барбюсом он подписывает воззвание группы «Кларте», выступает в защиту восставших моряков Черноморской эскадры, призывает французов помочь голодающим детям Поволжья, критикует Версальский мир как потенциальный источник новых конфликтов и в январе 1920 года пишет следующие слова: «Я всегда восхищался Лениным, но сегодня я - настоящий большевик, большевик душой и сердцем». И он доказал это тем, что после Турского конгресса, на котором произошел раскол социалистической партии, решительно встал на сторону коммунистов.

Еще два торжественных момента довелось ему пережить: присуждение в том же двадцатом году Нобелевской премии и - не менее лестное признание его заслуг - занесение Ватиканом, в двадцать втором году, полного собрания сочинений Анатоля Франса в индекс запрещенных книг.

12 октября 1924 года бывший парнасец, эстет, философ-скептик, эпикуреец, а ныне - «большевик сердцем и душой» умер от артериосклероза в возрасте восьмидесяти лет и шести месяцев.

Французский писатель-прозаик и критик в области литературы Анатоль Франс родился в 1844 году 16 апреля. Настоящее имя писателя - Франсуа Анатоль Тибо, место рождения - Париж, Франция. Биография Анатоля Франса включает в себя страницы службы во французской армии, работы библиографом, журналистом, замдиректором библиотеки при французском Сенате, членства во Французском Географическом обществе. В 1896 году писатель стал членом Французской академии, а в 1921 году заслуги Анатоля Франса были отмечены Нобелевской премией по литературе, деньги от которой он пожертвовал для голодающего населения России.

Родился писатель в семье владельца книжного магазина. Отец больше всего внимания уделял литературе, так или иначе связанной с историей революции во Франции, такова была специализация книжного магазина. В юности Анатоль Франс с большой неохотой учился в иезуитском колледже, с трудом его закончив после нескольких провалов на выпускных экзаменах. Писателю было уже 20, когда он, наконец, завершил обучение.

С 1866 года Анатоль Франс сам начинает зарабатывать себе на жизнь, устроившись библиографом. Постепенно вращаясь в литературных кругах того времени, он становится активным участником парнасской школы. Затем писатель служит какое-то время в армии, а после демобилизации вновь начинает писать собственные сочинения и заниматься редакторской работой.

В 1875 году парижское издание "Время" заказывает Анатолю Франсу ряд критических статей о современных литературных течениях и авторах. Это была хорошая возможность писателю проявить свое журналистское умение. Спустя несколько месяцев он уже ведет собственную рубрику "Литературная жизнь".

С 1876 года и на протяжении 14 лет писатель занимает должность заместителя директора библиотеки Сената Франции, обстоятельства сложились наилучшим образом. Теперь у Франса была возможность и средства погрузиться в любимое творчество - литературную деятельность.

У писателя были идейные разногласия с церковью. В 1922 году его сочинения вошлив католический "Индекс запрещенных книг".

Анатоль Франс вел активную общественную деятельность, участвовал в деле Дрейфуса. В 1898 году писатель под влиянием Марселя Пруста первым подписывает знаменитый манифест-письмо Эмиля Золя "Я обвиняю". После этого принимает самое деятельное участие на стороне реформистского, а затем социалистического лагеря, читает лекции для рабочих, принимает решения в устройстве народных университетов, и в митингах левых сил. Близким другом Франса является лидер социалистов Жан Жорес, писатель становится выразителем идей, мэтром Французской соцпартии.

Творческий путь Анатоля Франса прошел от ранних легкомысленных сатирических романов к тонким психологическим повестям, социальным романам и социальной сатире. Самым первым произведением, принесшим автору известность, был роман 1881 года "Преступление Сильвестра Боннара". Это сатира, в которой возносятся легкомыслие и доброта, их предпочтение перед суровой добродетелью.

Следующие повести и рассказы свидетельствуют об огромной эрудиции и тонком психологическом чутье автора. В 1893 году выходит в свет "Харчевня королевы Гусиные лапки" - сатирическая повесть, характерная для 18 века. Главное действующее лицо здесь - аббат Жером Куаньяр. Он внешне благочестив, но легко живет греховной жизнью, оправдываясь, что его "падения" служат для усиливания духа смирения. Этот же персонаж фигурирует и в "Суждениях господина Жерома Куаньяра". В этих произведениях Франс очень искусно воссоздал дух ушедшей исторической эпохи.

В очень многих произведениях автора, в частности, в сборнике 1892 года "Перламутровый ларец", поднята его излюбленная тема. Писатель сопоставляет языческое и христианское мировоззрения, в рассказах из раннего Возрождения или первых веков христианства, сюжеты Франса очень яркие и фантазийные. В таком ключе написаны "Святой сатир", оказавший в дальнейшем влияние на Дмитрия Мережковского, а также роман "Таис" (рус.1890), рассказывающий об истории знаменитой куртизанки древности, сумевшей стать святой. Здесь автор демонстрирует удивительную смесь эпикурейства и христианского милосердия.

Роман "Красная лилия" (рус.1894) представляет собой типично парижскую адюльтерную драму в духе Бурже, на фоне изысканных и утонченных художественных картин Флоренции и живописи низменного в человеческой натуре.

Социальные романы Анатоля Франса собраны автором в серию "Современная история". Эта историческая хроника подана под ракурсом философского взгляда на события. Острополитические романы продемонстрировали проницательность и объективную беспристрастность Франса как ученого-изыскателя, историка современности, но также и тонкого скептика, иронизирующего над человеческими чувствами и начинаниями, но и знающего им цену.

Вымышленный сюжет в этих романах переплетается с реально происходившими общественными событиями. Изображается избирательная агитация, интриги вездесущей бюрократии, показаны инциденты процесса Дрейфуса, уличные акции протеста. Но Франс также описывает научную деятельность, отвлеченные от действительности теории "кабинетного" ученого с некоторой ограниченностью и близорукостью в жизненных делах, у которого есть неурядицы в укладе жизни, неверность жены, а психология демонстрирует неприспособленного к жизни мыслителя.

Главное действующее лицо, проходящее через все романы серии - ученый историк Бержере. Это идеал философии автора с его снисходительно-скептическим отношением к действительности, иронической невозмутимостью и толстокожестью в суждениях, касающихся окружающих.

Сатирический роман Анатоля Франса, двухтомник "Жизнь Жанны д"Арк" был издан в 1908 г. Произведение несколько демистифицировало Жанну, а с точки зрения исторической правды книга была недостаточно верна первоисточникам. Поэтому труд был довольно плохо принят публикой.

Но уже следующее творение Франса - пародия на историю Франции "Остров пингвинов" была воспринята публикой и критикой очень благосклонно. В произведении сюжет закручивается вокруг того, что близорукий аббат Маэль ошибочно принял за людей пингвинов и окрестил их, вызвав гнев как со стороны неба, так и на земле. Далее Франс сатирично описывает появление частной собственности и государства, первой королевской династии, затем черты средних веков и Возрождения.

Основная часть книги о современных автору событиях: несостоявшемся перевороте Ж.Буланже, деле Дрейфуса и позиции кабинета Вальдека-Руссо. В финале автор дает невеселый прогноз на будущее: наступит власть финансовых монополий и атомный терроризм, ставший причиной гибели цивилизации. Однако в истоге общество вновь возродится для того, чтобы прийти снова к подобному финалу - здесь очевидный намек автора на тщетность ожиданий изменения пингвинской (человеческой) натуры.

Роман "Боги жаждут" был следующим большим художественным произведением писателя. Здесь подняты вопросы французской революции. Затем был роман "Восстание ангелов" (1914) - социальная сатира с мистификациями. Фабула романа: на Небесах царит вовсе не всеблагой Бог, а злобный и несовершенный Демиург, против которого Сатана поднимает восстание, подобно тому, как на земле происходит социальное революционное движение. Это был последний социально-сатирический труд Анатоля Франса, далее автор обращается к автобиографическому творчеству, создает очерки о годах детства и отрочества, вошедшие в романы "Маленький Пьер" и "Жизнь в цвету".

Дата смерти Анатоля Франса - 12. 10. 1924 г.

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Франса Анатоля представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.

Анатоль Франс (фр. Anatole France; настоящее имя - Франсуа Анатоль Тибо, François-Anatole Thibault). Родился 16 апреля 1844 года в Париже - умер 12 октября 1924 года в Сен-Сир-сюр-Луар. Французский писатель и литературный критик. Член Французской академии (1896). Лауреат Нобелевской премии по литературе (1921), деньги которой он пожертвовал в пользу голодающих России.

Отец Анатоля Франса был владельцем книжного магазина, специализировавшегося на литературе, посвящённой истории Великой французской революции. Анатоль Франс с трудом закончил иезуитский коллеж, в котором учился крайне неохотно, и, провалившись несколько раз на выпускных экзаменах, сдал их только в возрасте 20 лет.

С 1866 года Анатоль Франс вынужден был сам зарабатывать на жизнь, и начал карьеру библиографом. Постепенно он знакомится с литературной жизнью того времени, и становится одним из заметных участников парнасской школы.

Во время Франко-прусской войны 1870-1871 Франс некоторое время служил в армии, а после демобилизации продолжал писать и выполнять различную редакторскую работу.

В 1875 году у него появляется первая настоящая возможность проявить себя в качестве журналиста, когда парижская газета «Время» («Le Temps») заказала ему серию критических статей о современных писателях. Уже в следующем году он становится ведущим литературным критиком этой газеты и ведёт свою собственную рубрику под названием «Литературная жизнь».

В 1876 году он также назначается заместителем директора библиотеки французского Сената и в течение последующих четырнадцати лет занимает этот пост, что давало ему возможность и средства заниматься литературой.

В 1913 году посетил Россию.

В 1922 году его сочинения были включены в католический «Индекс запрещённых книг».

Был членом Французского Географического общества.

В 1898 году Франс принял самое деятельное участие в деле Дрейфуса. Под влиянием Марселя Пруста Франс первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя «Я обвиняю».

С этих времен Франс стал видным деятелем реформистского, а позже - социалистического лагеря, принимал участие в устройстве народных университетов, читал лекции рабочим, участвовал в митингах, организованных левыми силами. Франс становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.

Роман, принёсший ему известность, «Преступление Сильвестра Боннара», опубликованный в 1881 году - сатира, в которой легкомыслию и доброте отдаётся предпочтение перед суровой добродетелью.

В последующих повестях и рассказах Франса с огромной эрудицией и тонким психологическим чутьём воссоздан дух разных исторических эпох. «Харчевня королевы Гусиные лапки» (1893) - сатирическая повесть во вкусе XVIII века, с оригинальной центральной фигурой аббата Жерома Куаньяра: он благочестив, но ведёт греховную жизнь и оправдывает свои «падения» тем, что они усиливают в нём дух смирения. Того же аббата Франс выводит в «Суждения господина Жерома Куаньяра» («Les Opinions de Jérôme Coignard», 1893).

В целом ряде рассказов, в частности, в сборнике «Перламутровый ларец» (1892), Франс обнаруживает яркую фантазию; его любимая тема - сопоставление языческого и христианского миросозерцаний в рассказах из первых веков христианства или раннего Возрождения. Лучшие образцы в этом роде - «Святой сатир» («Saint Satyr»). В этом он оказал определённое влияние на Дмитрия Мережковского. Роман «Таис» (1890) - история знаменитой древней куртизанки, ставшей святой - написан в том же духе смеси эпикуреизма и христианского милосердия.

В романе «Красная лилия» (1894), на фоне изысканно художественных описаний Флоренции и живописи примитивов, представлена чисто парижская адюльтерная драма в духе Бурже (за исключением прекрасных описаний Флоренции и картин).

Затем Франс начал серию своеобразных острополитических по содержанию романов под общим заглавием: «Современная история» («Histoire Contemporaine»). Это - историческая хроника с философским освещением событий. Как историк современности, Франс обнаруживает проницательность и беспристрастие учёного изыскателя наряду с тонкой иронией скептика, знающего цену человеческим чувствам и начинаниям.

Вымышленная фабула переплетается в этих романах с действительными общественными событиями, с изображением избирательной агитации, интриг провинциальной бюрократии, инцидентов процесса Дрейфуса, уличных манифестаций. Наряду с этим описываются научные изыскания и отвлечённые теории кабинетного учёного, неурядицы в его домашней жизни, измена жены, психология озадаченного и несколько близорукого в жизненных делах мыслителя.

В центре событий, чередующихся в романах этой серии, стоит одно и то же лицо - учёный историк Бержере, воплощающий философский идеал автора: снисходительно-скептическое отношение к действительности, ироническую невозмутимость в суждениях о поступках окружающих лиц.

Следующее произведение писателя, двухтомный исторический труд «Жизнь Жанны д’Арк» («Vie de Jeanne d’Arc», 1908), написанный под влиянием историка Эрнеста Ренана, был плохо принят публикой. Клерикалы возражали против демистификации Жанны, а историкам книга показалась недостаточно верной первоисточникам.

Зато пародия на французскую историю «Остров пингвинов» , опубликованная также в 1908 году, была принята с большим энтузиазмом.

В «Острове пингвинов» близорукий аббат Маэль по ошибке принял пингвинов за людей и окрестил их, чем вызвал массу сложностей на небесах и на земле. В дальнейшем в своей непередаваемой сатирической манере Франс описывает возникновение частной собственности и государства, появление первой королевской династии, средние века и Возрождение. Большая часть книги посвящена современным Франсу событиям: попытке переворота Ж. Буланже, делу Дрейфуса, нравам кабинета Вальдека-Руссо. В конце дается мрачный прогноз будущего: власть финансовых монополий и атомный терроризм, разрушающий цивилизацию. После чего общество вновь возрождается и постепенно приходит к тому же концу, что намекает на тщету изменения пингвинской (человеческой) природы.

Следующее большое художественное произведение писателя, роман «Боги жаждут» (1912), посвящён французской революции.

Его роман «Восстание ангелов» (1914) - это социальная сатира, написанная с элементами игровой мистики. На Небесах царит не всеблагой Бог, а злой и несовершенный Демиург, и Сатана вынужден поднять против него восстание, которое есть своего рода зеркальное отражение социального революционного движения на Земле.

После этой книги Франс всецело обращается к автобиографической теме и пишет очерки о детстве и отрочестве, которые впоследствии вошли в романы «Маленький Пьер» («Le Petit Pierre», 1918) и «Жизнь в цвету» («La Vie en fleur», 1922).

Произведения Франса «Таис» и «Жонглёр Богоматери» послужили источником либретто опер композитора Жюля Массне.

Франс - философ и поэт. Его миросозерцание сводится к утонченному эпикурейству. Он самый острый из французских критиков современной действительности, безо всякой сентиментальности раскрывающий слабости и нравственные падения человеческой натуры, несовершенство и уродство общественной жизни, нравов, отношений между людьми; но в свою критику он вносит особую примиренность, философскую созерцательность и безмятежность, согревающее чувство любви к слабому человечеству.

Он не судит и не морализирует, а только проникает в смысл отрицательных явлений. Это сочетание иронии с любовью к людям, с художественным пониманием красоты во всех проявлениях жизни и составляет характерную черту произведений Франса.

Юмор Франса заключается в том, что его герой применяет один и тот же метод к исследованию самых разнородных на вид явлений. Тот же исторический критерий, на основании которого он судит о событиях в древнем Египте, служит ему для суждении о дрейфусовском деле и его влиянии на общество; тот же аналитический метод, с которым он приступает к отвлечённым научным вопросам, помогает ему объяснить поступок изменившей ему жены и, поняв его, спокойно уйти, не осуждая, но и не прощая.

Библиография Анатоля Франса:

Романы Анатоля Франса:

Иокаста (Jocaste, 1879)
«Тощий кот» (Le Chat maigre, 1879)
Преступление Сильвестра Боннара (Le Crime de Sylvestre Bonnard, 1881)
Страсть Жана Сервена (Les Désirs de Jean Servien, 1882)
Граф Абель (Abeille, conte, 1883)
Таис (Thaïs, 1890)
Харчевня королевы Гусиные Лапы (La Rôtisserie de la reine Pédauque, 1892)
Суждения господина Жерома Куаньяра (Les Opinions de Jérôme Coignard, 1893)
Красная лилия (Le Lys rouge, 1894)
Сад Эпикура (Le Jardin d’Épicure, 1895)
Театральная история (Histoires comiques, 1903)
На белом камне (Sur la pierre blanche, 1905)
Остров Пингвинов (L’Île des Pingouins, 1908)
Боги жаждут (Les dieux ont soif, 1912)
Восстание ангелов (La Révolte des anges, 1914).

Современная история (L’Histoire contemporaine) от Анатоля Франса:

Под городскими вязами (L’Orme du mail, 1897)
Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, 1897)
Аметистовый перстень (L’Anneau d’améthyste, 1899)
Господин Бержере в Париже (Monsieur Bergeret à Paris, 1901).

Автобиографический цикл:

Книга моего друга (Le Livre de mon ami, 1885)
Пьер Нозьер (Pierre Nozière, 1899)
Маленький Пьер (Le Petit Pierre, 1918)
Жизнь в цвету (La Vie en fleur, 1922).

Сборники новелл:

Валтасар (Balthasar, 1889)
Перламутровый ларец (L’Étui de nacre, 1892)
Колодезь Святой Клары (Le Puits de Sainte Claire, 1895)
Клио (Clio, 1900)
Прокуратор Иудеи (Le Procurateur de Judée, 1902)
Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов (L’Affaire Crainquebille, 1901)
Рассказы Жака Турнеброша (Les Contes de Jacques Tournebroche, 1908)
Семь жен Синей Бороды (Les Sept Femmes de Barbe bleue et autres contes merveilleux, 1909).

Драматургия Анатоля Франса:

Чем черт не шутит (Au petit bonheur, un acte, 1898)
Кренкебиль (Crainquebille, pièce, 1903)
Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, comédie, 1908)
Комедия о человеке, который женился на немой (La Comédie de celui qui épousa une femme muette, deux actes, 1908).

Эссе Анатоля Франса:

Жизнь Жанны д’Арк (Vie de Jeanne d’Arc, 1908)
Литературная жизнь (Critique littéraire)
Латинский гений (Le Génie latin, 1913).

Поэзия Анатоля Франса:

Золотые поэмы (Poèmes dorés, 1873)
Коринфская свадьба (Les Noces corinthiennes, 1876).

Анатоль Франс
Anatole France
267x400px
Имя при рождении:	Франсуа Анатоль Тибо
Псевдонимы:
Полное имя	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:
Гражданство (подданство):	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:
Годы творчества:	с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Направление:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Жанр:	новелла, роман
Язык произведений:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дебют:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Премии:
Награды:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Биография

Отец Анатоля Франса был владельцем книжного магазина, специализировавшегося на литературе, посвящённой истории Великой французской революции . Анатоль Франс с трудом закончил иезуитский коллеж , в котором учился крайне неохотно, и, провалившись несколько раз на выпускных экзаменах, сдал их только в возрасте 20 лет.

С 1866 года Анатоль Франс вынужден был сам зарабатывать на жизнь, и начал карьеру библиографом. Постепенно он знакомится с литературной жизнью того времени, и становится одним из заметных участников парнасской школы .

Умер Анатоль Франс в 1924 году. После смерти его мозг был исследован французскими анатомами, которые, в частности, установили, что его масса составляет 1017 г . Похоронен на кладбище в Нёйи-сюр-Сен .

Общественная деятельность

В 1898 году Франс принял самое деятельное участие в деле Дрейфуса . Под влиянием Марселя Пруста Франс первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя .

С этих времен Франс стал видным деятелем реформистского, а позже - социалистического лагеря, принимал участие в устройстве народных университетов, читал лекции рабочим, участвовал в митингах, организованных левыми силами. Франс становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.

Творчество

Раннее творчество

Роман, принёсший ему известность, «Преступление Сильвестра Боннара» (фр.) русск. , опубликованный в 1881 году - сатира, в которой легкомыслию и доброте отдаётся предпочтение перед суровой добродетелью.

В последующих повестях и рассказах Франса с огромной эрудицией и тонким психологическим чутьём воссоздан дух разных исторических эпох. «Харчевня королевы Гусиные лапки» (фр.) русск. (1893) - сатирическая повесть во вкусе XVIII века, с оригинальной центральной фигурой аббата Жерома Куаньяра: он благочестив, но ведёт греховную жизнь и оправдывает свои «падения» тем, что они усиливают в нём дух смирения. Того же аббата Франс выводит в «Суждения господина Жерома Куаньяра» («Les Opinions de Jérôme Coignard», 1893).

В целом ряде рассказов, в частности, в сборнике «Перламутровый ларец» (фр.) русск. (1892), Франс обнаруживает яркую фантазию ; его любимая тема - сопоставление языческого и христианского миросозерцаний в рассказах из первых веков христианства или раннего Возрождения. Лучшие образцы в этом роде - «Святой сатир» («Saint Satyr»). В этом он оказал определённое влияние на Дмитрия Мережковского . Роман «Таис» (фр.) русск. (1890) - история знаменитой древней куртизанки, ставшей святой - написан в том же духе смеси эпикуреизма и христианского милосердия.

Характеристика мировоззрения из энциклопедии Брокгауза и Ефрона

Франс - философ и поэт. Его миросозерцание сводится к утонченному эпикурейству . Он самый острый из французских критиков современной действительности, безо всякой сентиментальности раскрывающий слабости и нравственные падения человеческой натуры, несовершенство и уродство общественной жизни, нравов, отношений между людьми; но в свою критику он вносит особую примиренность, философскую созерцательность и безмятежность, согревающее чувство любви к слабому человечеству. Он не судит и не морализирует, а только проникает в смысл отрицательных явлений. Это сочетание иронии с любовью к людям, с художественным пониманием красоты во всех проявлениях жизни и составляет характерную черту произведений Франса. Юмор Франса заключается в том, что его герой применяет один и тот же метод к исследованию самых разнородных на вид явлений. Тот же исторический критерий, на основании которого он судит о событиях в древнем Египте , служит ему для суждении о дрейфусовском деле и его влиянии на общество; тот же аналитический метод, с которым он приступает к отвлечённым научным вопросам, помогает ему объяснить поступок изменившей ему жены и, поняв его, спокойно уйти, не осуждая, но и не прощая .

Цитаты

«Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут».

«Нет магии сильнее, чем магия слова».

Сочинения

Современная история (L’Histoire contemporaine)

• Под городскими вязами (L’Orme du mail, 1897).
• Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, 1897).
• Аметистовый перстень (L’Anneau d’améthyste, 1899).
• Господин Бержере в Париже (Monsieur Bergeret à Paris, 1901).

Автобиографический цикл

• Книга моего друга (Le Livre de mon ami, 1885).
• Пьер Нозьер (Pierre Nozière, 1899).
• Маленький Пьер (Le Petit Pierre, 1918).
• Жизнь в цвету (La Vie en fleur, 1922).

Романы

• Иокаста (Jocaste, 1879).
• «Тощий кот» (Le Chat maigre, 1879).
• Преступление Сильвестра Боннара (Le Crime de Sylvestre Bonnard, 1881).
• Страсть Жана Сервена (Les Désirs de Jean Servien, 1882).
• Граф Абель (Abeille, conte, 1883).
• Таис (Thaïs, 1890).
• Харчевня королевы Гусиные Лапы (La Rôtisserie de la reine Pédauque, 1892).
• Суждения господина Жерома Куаньяра (Les Opinions de Jérôme Coignard, 1893).
• Красная лилия (Le Lys rouge, 1894).
• Сад Эпикура (Le Jardin d’Épicure, 1895).
• Театральная история (Histoires comiques, 1903).
• На белом камне (Sur la pierre blanche, 1905).
• Остров Пингвинов (L’Île des Pingouins, 1908).
• Боги жаждут (Les dieux ont soif, 1912).
• Восстание ангелов (La Révolte des anges, 1914).

Сборники новелл

• Валтасар (Balthasar, 1889).
• Перламутровый ларец (L’Étui de nacre, 1892).
• Колодезь Святой Клары (Le Puits de Sainte Claire, 1895).
• Клио (Clio, 1900).
• Прокуратор Иудеи (Le Procurateur de Judée, 1902).
• Кренкебиль, Пютуа , Рике и много других полезных рассказов (L’Affaire Crainquebille, 1901).
• Рассказы Жака Турнеброша (Les Contes de Jacques Tournebroche, 1908).
• Семь жен Синей Бороды (Les Sept Femmes de Barbe bleue et autres contes merveilleux, 1909).

Драматургия

• Чем черт не шутит (Au petit bonheur, un acte, 1898).
• Кренкебиль (Crainquebille, pièce, 1903).
• Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, comédie, 1908).
• Комедия о человеке, который женился на немой (La Comédie de celui qui épousa une femme muette, deux actes, 1908).

Эссе

• Жизнь Жанны д’Арк (Vie de Jeanne d’Arc, 1908).
• Литературная жизнь (Critique littéraire).
• Латинский гений (Le Génie latin, 1913).

Поэзия

• Золотые поэмы (Poèmes dorés, 1873).
• Коринфская свадьба (Les Noces corinthiennes, 1876).

Издание сочинений в русском переводе

• Франс А. Собрание сочинений в восьми томах. - М .: Государственное издательство художественной литературы, 1957-1960.
• Франс А. Собрание сочинений в четырёх томах. - М .: Художественная литература, 1983-1984.

Напишите отзыв о статье "Франс, Анатоль"

Примечания

Литература

• Лиходзиевский С. И. Анатоль Франс [Текст]: Очерк творчества. Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1962. - 419 с.

Ссылки

• - Подборка статей А. В. Луначарского
• Трыков В. П. . Электронная энциклопедия «Современная французская литература» (2011). Проверено 12 декабря 2011. .

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Франс, Анатоль

Стелла «заморожено» стояла в ступоре, не в состоянии сделать хотя бы малейшее движение и округлившимися, как большие блюдца глазами, наблюдала эту невероятную, откуда-то неожиданно свалившуюся красоту...
Вдруг воздух вокруг сильно колыхнулся, и прямо перед нами возникло светящееся существо. Оно было очень похожим на моего старого «коронованного» звёздного друга, но это явно был кто-то другой. Оправившись от шока и рассмотрев его повнимательнее, я поняла, что он вообще не был похож на моих старых друзей. Просто первое впечатление «зафиксировало» такой же обруч на лбу и похожую мощь, но в остальном ничего общего между ними не было. Все «гости», до этого приходившие ко мне, были высокими, но это существо было очень высоким, вероятно где-то около целых пяти метров. Его странные сверкающие одежды (если их можно было бы так назвать) всё время развевались, рассыпая за собой искрящиеся хрустальные хвосты, хотя ни малейшего ветерка вокруг не чувствовалось. Длинные, серебряные волосы сияли странным лунным ореолом, создавая впечатление «вечного холода» вокруг его головы… А глаза были такими, на которые лучше никогда бы не выпало смотреть!.. До того, как я их увидела, даже в самой смелой фантазии невозможно было представить подобных глаз!.. Они были невероятно яркого розового цвета и искрились тысячью бриллиантовых звёздочек, как бы зажигающихся каждый раз, когда он на кого-то смотрел. Это было совершенно необычно и до умопомрачения красиво…
От него веяло загадочным далёким Космосом и чем-то ещё, чего мой маленький детский мозг тогда ещё не в состоянии был постичь...
Существо подняло развёрнутую к нам ладонью руку и мысленно сказало:
– Я – Элей. Ты не готова приходить – вернись…
Естественно, меня сразу же дико заинтересовало – кто это, и очень захотелось каким-то образом хоть на короткое время его удержать.
– Не готова к чему? – как могла более спокойно спросила я.
– Вернуться домой. – Ответил он.
От него исходила (как мне тогда казалось) невероятная мощь и в то же время какое-то странное глубокое тепло одиночества. Хотелось, чтобы он никогда не ушёл, и вдруг стало так грустно, что на глаза навернулись слёзы…
– Ты вернёшься, – как будто отвечая на мои грустные мысли произнёс он. – Только это будет ещё не скоро… А теперь уходи.
Сияние вокруг него стало ярче... и, к моему большому огорчению, он исчез…
Сверкающая громадная «спираль» ещё какое-то время продолжала сиять, а потом начала рассыпаться и полностью растаяла, оставляя за собой только глубокую ночь.
Стелла наконец-то «очнулась» от шока, и всё вокруг тут же засияло весёлым светом, окружая нас причудливыми цветами и разноцветными птицами, которых её потрясающее воображение поспешило скорее создать, видимо желая как можно быстрее освободиться от гнетущего впечатления навалившейся на нас вечности.
– Ты думаешь это я?.. – всё ещё не в состоянии поверить в случившееся, ошарашено прошептала я.
– Конечно! – уже опять весёлым голоском прощебетала малышка. – Это ведь то, что ты хотела, да? Оно такое огромное и страшное, хоть и очень красивое. Я бы ни за что не осталась там жить! – с полной уверенностью заявила она.
А я не могла забыть той невероятно-огромной и такой притягательно-величавой красоты, которая, теперь я знала точно, навечно станет моей мечтой, и желание когда-то туда вернуться станет преследовать меня долгие, долгие годы, пока, в один прекрасный день, я не обрету наконец-то мой настоящий, потерянный ДОМ…
– Почему ты грустишь? У тебя ведь так здорово получилось! – удивлённо воскликнула Стелла. – Хочешь, я покажу тебе что-то ещё?
Она заговорщически сморщила носик, от чего стала похожа на милую, смешную маленькую обезьянку.
И опять всё вверх ногами перевернулось, «приземлив» нас в каком-то сумасшедше-ярком «попугайном» мире… в котором дико кричали тысячи птиц и от этой ненормальной какофонии закружилась голова.
– Ой! – звонко засмеялась Стелла, – не так!
И сразу наступила приятная тишина... Мы ещё долго «шалили» вместе, теперь уже попеременно создавая смешные, весёлые, сказочные миры, что и вправду оказалось совершенно несложно. Я никак не могла оторваться от всей этой неземной красоты и от хрустально-чистой, удивительной девочки Стеллы, которая несла в себе тёплый и радостный свет, и с которой искренне хотелось остаться рядом навсегда…
Но реальная жизнь, к сожалению, звала обратно «опуститься на Землю» и мне приходилось прощаться, не зная, удастся ли когда-то хоть на какое-то мгновение её опять увидеть.
Стелла смотрела своими большими, круглыми глазами, как будто желая и не смея что-то спросить... Тут я решила ей помочь:
– Ты хочешь, чтобы я пришла ещё? – с затаённой надеждой спросила я.
Её смешное личико опять засияло всеми оттенками радости:
– А ты правда-правда придёшь?! – счастливо запищала она.
– Правда-правда приду… – твёрдо пообещала я...

Загруженные «по-горлышко» каждодневными заботами дни сменялись неделями, а я всё ещё никак не могла найти свободного времени, чтобы посетить свою милую маленькую подружку. Думала я о ней почти каждый день и сама себе клялась, что завтра уж точно найду время, чтобы хоть пару часов «отвести душу» с этим чудесным светлым человечком... А также ещё одна, весьма странная мысль никак не давала мне покоя – очень хотелось познакомить бабушку Стеллы со своей, не менее интересной и необычной бабушкой... По какой-то необъяснимой причине я была уверена, что обе эти чудесные женщины уж точно нашли бы о чём поговорить...
Так, наконец-то, в один прекрасный день я вдруг решила, что хватит откладывать всё «на завтра» и, хотя совершенно не была уверена, что Стеллина бабушка именно сегодня будет там, решила, что будет чудесно если сегодня я наконец-то навещу свою новую подружку, ну, а если повезёт, то и наших милых бабушек друг с другом познакомлю.
Какая-то странная сила буквально толкала меня из дома, будто кто-то издалека очень мягко и, в то же время, очень настойчиво меня мысленно звал.
Я тихо подошла к бабушке и, как обычно, начала около неё крутиться, стараясь придумать, как бы ей всё это получше преподнести.
– Ну, что, пойдём что-ли?.. – спокойно спросила бабушка.
Я ошарашено на неё уставилась, не понимая каким образом она могла узнать, что я вообще куда-то собралась?!.
Бабушка хитро улыбнулась и, как ни в чём не бывало, спросила:
– Что, разве ты не хочешь со мной пройтись?
В душе возмутившись такому бесцеремонному вторжению в мой «частный мысленный мир», я решила бабушку «испытать».
– Ну, конечно же хочу! – радостно воскликнула я, и не говоря куда мы пойдём, направилась к двери.
– Свитер возьми, вернёмся поздно – прохладно будет! – вдогонку крикнула бабушка.
Тут уж я дольше выдержать не могла...
– И откуда ты знаешь, куда мы идём?! – нахохлившись, как замёрзший воробей, обижено буркнула я.
Так у тебя ж всё на лице написано, – улыбнулась бабушка.
На лице у меня, конечно же, написано этого не было, но я бы многое отдала, чтобы узнать, откуда она так уверенно всегда всё знала, когда дело касалось меня?
Через несколько минут мы уже дружно топали по направлению к лесу, увлечённо болтая о самых разнообразных и невероятных историях, которых она, естественно, знала намного больше, чем я, и это была одна из причин, почему я так любила с ней гулять.
Мы были только вдвоём, и не надо было опасаться, что кто-то подслушает и кому-то может быть не понравится то, о чём мы говорим.
Бабушка очень легко принимала все мои странности, и никогда ничего не боялась; а иногда, если видела, что я полностью в чём-то «потерялась», она давала мне советы, помогавшие выбраться из той или иной нежелательной ситуации, но чаще всего просто наблюдала, как я реагирую на, уже ставшие постоянными, жизненные сложности, без конца попадавшиеся на моём «шипастом» пути. В последнее время мне стало казаться, что бабушка только и ждёт когда попадётся что-нибудь новенькое, чтобы посмотреть, повзрослела ли я хотя бы на пяту, или всё ещё «варюсь» в своём «счастливом детстве», никак не желая вылезти из коротенькой детской рубашонки. Но даже за такое её «жестокое» поведение я очень её любила и старалась пользоваться каждым удобным моментом, чтобы как можно чаще проводить с ней время вдвоём.
Лес встретил нас приветливым шелестом золотой осенней листвы. Погода была великолепная, и можно было надеяться, что моя новая знакомая по «счастливой случайности» тоже окажется там.
Я нарвала маленький букет каких-то, ещё оставшихся, скромных осенних цветов, и через несколько минут мы уже находились рядом с кладбищем, у ворот которого... на том же месте сидела та же самая миниатюрная милая старушка...
– А я уже думала вас не дождусь! – радостно поздоровалась она.
У меня буквально «челюсть отвисла» от такой неожиданности, и в тот момент я видимо выглядела довольно глупо, так как старушка, весело рассмеявшись, подошла к нам и ласково потрепала меня по щеке.
– Ну, ты иди, милая, Стелла уже заждалась тебя. А мы тут малость посидим...
Я не успела даже спросить, как же я попаду к той же самой Стелле, как всё опять куда-то исчезло, и я оказалась в уже привычном, сверкающем и переливающемся всеми цветами радуги мире буйной Стеллиной фантазии и, не успев получше осмотреться, тут же услышала восторженный голосок:
– Ой, как хорошо, что ты пришла! А я ждала, ждала!..
Девчушка вихрем подлетела ко мне и шлёпнула мне прямо на руки... маленького красного «дракончика»... Я отпрянула от неожиданности, но тут же весело рассмеялась, потому что это было самое забавное и смешное на свете существо!..
«Дракончик», если можно его так назвать, выпучил своё нежное розовое пузо и угрожающе на меня зашипел, видимо сильно надеясь таким образом меня напугать. Но, когда увидел, что пугаться тут никто не собирается, преспокойно устроился у меня на коленях и начал мирно посапывать, показывая какой он хороший и как сильно его надо любить...
Я спросила у Стелы, как его зовут, и давно ли она его создала.
– Ой, я ещё даже и не придумала, как звать! А появился он прямо сейчас! Правда он тебе нравится? – весело щебетала девчушка, и я чувствовала, что ей было приятно видеть меня снова.
– Это тебе! – вдруг сказала она. – Он будет с тобой жить.
Дракончик смешно вытянул свою шипастую мордочку, видимо решив посмотреть, нет ли у меня чего интересненького... И неожиданно лизнул меня прямо в нос! Стелла визжала от восторга и явно была очень довольна своим произведением.
– Ну, ладно, – согласилась я, – пока я здесь, он может быть со мной.
– Ты разве его не заберёшь с собой? – удивилась Стелла.
И тут я поняла, что она, видимо, совершенно не знает, что мы «разные», и что в том же самом мире уже не живём. Вероятнее всего, бабушка, чтобы её пожалеть, не рассказала девчушке всей правды, и та искренне думала, что это точно такой же мир, в котором она раньше жила, с разницей лишь в том, что теперь свой мир она ещё могла создавать сама...
Я совершенно точно знала, что не хочу быть тем, кто расскажет этой маленькой доверчивой девочке, какой по-настоящему является её сегодняшняя жизнь. Она была довольна и счастлива в этой «своей» фантастической реальности, и я мысленно себе поклялась, что ни за что и никогда не буду тем, кто разрушит этот её сказочный мир. Я только не могла понять, как же объяснила бабушка внезапное исчезновение всей её семьи и вообще всё то, в чём она сейчас жила?..
– Видишь ли, – с небольшой заминкой, улыбнувшись сказала я, – там где я живу драконы не очень-то популярны....
– Так его же никто не увидит! – весело прощебетала малышка.
У меня прямо-таки гора свалилась с плеч!.. Я ненавидела лгать или выкручиваться, и уж особенно перед таким чистым маленьким человечком, каким была Стелла. Оказалось – она прекрасно всё понимала и каким-то образом ухитрялась совмещать в себе радость творения и грусть от потери своих родных.
– А я наконец-то нашла себе здесь друга! – победоносно заявила малышка.
– Да ну?.. А ты меня с ним когда-нибудь познакомишь? – удивилась я.
Она забавно кивнула своей пушистой рыжей головкой и лукаво прищурилась.
– Хочешь прямо сейчас? – я чувствовала, что она буквально «ёрзает» на месте, не в состоянии более сдерживать своё нетерпение.
– А ты уверена, что он захочет придти? – насторожилась я.
Не потому, что я кого-то боялась или стеснялась, просто у меня не было привычки беспокоить людей без особо важного на то повода, и я не была уверена, что именно сейчас этот повод является серьёзным... Но Стелла была видимо, в этом абсолютно уверена, потому, что буквально через какую-то долю секунды рядом с нами появился человек.
Это был очень грустный рыцарь... Да, да, именно рыцарь!.. И меня очень удивило, что даже в этом, «другом» мире, где он мог «надеть» на себя любую энергетическую «одежду», он всё ещё не расставался со своим суровым рыцарским обличием, в котором он себя всё ещё, видимо, очень хорошо помнил... И я почему-то подумала, что у него должны были на это быть какие-то очень серьёзные причины, если даже через столько лет он не захотел с этим обликом расставаться.

Анатоль Франс родился за четыре года до Французской революции 1848 г. и прожил восемь десятилетий, сотрясаемых политическими страстями, восстаниями, переворотами и войнами. Поэт, публицист, романист, сатирик, он был активной личностью, проявлявшей необыкновенную мощь ума и оригинальность натуры. Таким же было и его литературное творчество - страстным, саркастичным, органично соединявшимся с мечтательностью, поэтическим отношением к жизни.

Анатоля Франса называли "писателем самым французским, самым парижским, самым изысканным". А Лев Толстой, отмечая его правдивый и сильный талант, говорил о нем: "Европа теперь не имеет настоящего художника-писателя, кроме Анатоля Франса".
Анатоль Франс (настоящее имя Анатоль Франсуа Тибо) родился 16 апреля 1844 г. в Париже в семье букиниста Франсуа Ноэля и Антуанетты Тибо.

Свой псевдоним, уже будучи маститым писателем, Франс объяснял тем, что его отца, Франсуа Ноэля Тибо, происходившего из древнего рода анжуйских виноградарей, в этом краю всю жизнь называли Франсом.

Анатоль вырос в атмосфере книг и профессионального интереса к печатному слову, сызмальства книжная лавка была для него "сокровищницей", как он писал позже в своих воспоминаниях. Уже в восемь лет маленький Анатоль составил сборничек нравоучительных афоризмов (для чего даже прочитал Ларошфуко) и назвал его "Новые христианские мысли и максимы". Сей труд он посвятил "дорогой мамочке", сопроводив его примечанием и обещанием издать эту книгу, когда вырастет.

В католическом коллеже Св. Станислава Анатоль получил классическое образование, слегка окрашенное богословием. Почти все его товарищи по коллежу принадлежали к знатным или богатым семьям, и мальчик страдал от унижения. Возможно, поэтому он стал драчуном и насмешником, рано начал сочинять эпиграммы. Коллеж сделал будущего писателя бунтарем на всю жизнь, сформировав характер независимый, язвительный и довольно неуравновешенный.

Литературное творчество привлекало Анатоля еще в детстве. Уже в 12 лет он наслаждался чтением Вергилия в подлиннике, подобно отцу, предпочитал исторические сочинения, а его настольной книгой в юношеские годы стал роман Сервантеса "Дон Кихот". В 1862 г. Анатоль окончил коллеж, но экзамены на бакалавра не выдержал, получив неудовлетворительные оценки по математике, химии и географии. Бакалавром Франс все же стал, повторно сдав экзамены в Сорбонне в 1864 г.

К этому времени Франс был уже прилично зарабатывающим профессиональным критиком и редактором. Он сотрудничал в двух библиографических журналах, а кроме того, пробовал силы в искусстве стихосложения, критике, драматическом жанре. В 1873 г. вышла первая книга стихов Франса "Золотые поэмы", где воспевались природа, любовь, а рядом соседствовали размышления о жизни и смерти.
В 1876 г. после десятилетнего ожидания Франс был включен в штат библиотеки Сената - к великому удовлетворению отца: наконец-то-у Анатоля появилось и положение, и стабильный заработок.

В апреле 1877 г. Анатоль Франсуа Тибо женился. Это был традиционный буржуазный брак: невесте надо было выйти замуж, а жениху обрести семейное положение. Двадцатилетняя Мари-Валери де Совилл - дочь крупного чиновника министерства финансов - для сына букиниста и внука деревенского сапожника была партией завидной. Франс гордился родословной своей жены, восхищался ее робостью, молчаливостью. Правда, потом выяснилось, что молчаливость жены объясняется неверием в его талант писателя и презрением к этой профессии.

Значительное приданое Валери пошло на обустройство особняка на улице вблизи Булонского леса. Здесь Франс начал много работать. В библиотеке Сената он прослыл нерадивым работником, но что касается литературного труда, то здесь писатель не отклонял ни одного предложения издателей, сотрудничая одновременно с пятью десятками журналов. Он редактировал классиков, писал многочисленные статьи - не только о литературе, но и об истории, политической экономии, археологии, палеонтологии, происхождении человека и т. п.
В 1881 г. Франс стал отцом, у него родилась дочь Сюзанна, которую он нежно любил всю свою жизнь. В год рождения дочери вышла и первая книга Франса, в которой он нашел своего героя, Сильвестра Боннара, а вместе с ним и свой индивидуальный стиль. Книга "Преступление Сильвестра Боннара, Члена Института" получила премию Французской Академии. В решении Академии о премии было сказано: она присуждена "произведению изящному, выдающемуся, может быть, исключительному".

В 1883 г. Франс стал постоянным хроникером в журнале "Иллюстрированный мир". Каждые две недели появляется его обозрение "Парижская хроника", охватывающее разные стороны французской жизни. С 1882 по 1896 гг. он напишет более 350 статей и очерков.
Благодаря успеху "Сильвестра Боннара" и необычайной популярности "Парижской хроники", Франс входит в высшее общество. В 1883 г. он познакомился с Леонтиной Арман де Кайаве, чей салон был одним из самых блестящих литературных, политических и художественных салонов в Париже. Эта умная, властная аристократка была ровесницей Франса. От нее он услышал то, в чем так нуждался дома: поощрительную оценку своей работы. Многолетняя, ревнивая, тираническая преданность Леонтины надолго заполнит личную жизнь писателя. А жена его, Валери Франс с каждым годом будет все больше испытывать воинственную потребность выяснять отношения и сводить счеты. Чуждая духовной жизни своего мужа, она сумела сделать чужим для Франса и их собственный дом, который он наполнил книгами, коллекцией картин, гравюр, старинных изделий. Обстановка в доме накалилась до такой степени, что Франс вообще перестал разговаривать с женой, общаясь с ней только записками. Наконец однажды, не вынеся молчания, Валери спросила у мужа: "Где были вы вчера вечером?" В ответ на это Франс молча вышел из комнаты и из дома в чем был: в халате, с малиновой бархатной "кардинальской" шапочкой на голове, с подносиком в руке, на которой была чернильница и начатая статья. Демонстративно пройдя в таком виде по улицам Парижа, он снял меблированную комнату на вымышленное имя Жермена. Таким, не совсем обычным способом, он ушел из дома, окончательно разорвав семейные отношения, которые старался сохранить все последние годы только ради любимой дочери.

В 1892 г. Анатоль Франс оформил развод. Отныне его верной и преданной подругой стала честолюбивая Леонтина. Она делала все, чтобы Франс прославился: сама разыскивала для него материал в библиотеках, делала переводы, приводила в порядок рукописи, читала гранки, желая освободить его от работы, казавшейся ему скучной. Она же помогла ему благоустроить небольшую виллу Сайд возле Булонского леса, которая вскоре превратилась в музей, заполненный произведениями искусства и мебелью разных веков, стран и школ.

В 1889 г. вышел в свет ставший впоследствии знаменитым роман "Таис". В нем Франс наконец нашел тот способ самовыражения, где ему не было равных. Условно его можно было бы назвать интеллектуальной прозой, сочетающей изображение реальной жизни с авторскими размышлениями о ее смысле.

После выхода в свет романов "Боги жаждут", "Восстание ангелов" и "Красная лилия" слава Анатоля Франса приобрела мировое звучание. К нему отовсюду стали приходить письма, и не только как к знаменитому романисту, но и как к мудрецу и философу. На многочисленных портретах писатель, однако, старался выглядеть не величественным, л, скорее, элегантным.

Изменения, к сожалению горестные, коснулись и личной жизни писателя. Дочь Франса, его "нежно любимая Сюзон", в 1908 г., успев уже развестись с первым мужем, полюбила Мишеля Псикари, внука известного религиозного философа Ренана, и стала его женой. Анатолю Франсу этот союз был не по душе. Он отдалился от дочери, и как оказалось, навсегда. Ухудшились его отношения и с Леонтиной де Кайаве. Долгое время она пестовала и опекала дарование Франса, заботясь о его успехах, гордясь тем, что помогает ему, зная, что и он ее любит. Каждый год они путешествовали по Италии, несколько раз побывали в Греции. Однако к старости Леонтина становится все более бдительной и ревнивой. Она желала контролировать каждый шаг своего друга, что начинало утомлять и раздражать Франса. Скверное настроение писателя обострялось чувством вины. Дело в том, что здоровье Леонтины, уже некрепкое, пошатнулось летом 1909 г., когда до нее дошли слухи, что Франс, плывя на пароходе в Бразилию, чтобы прочесть лекции о Рабле, не устоял перед кокетством пятидесятилетней актрисы Французской комедии. Ревнивая Леонтина слегла. "Это ребенок, - говорила она своей приятельнице, - если бы вы знали, какой он слабый, наивный, как легко можно его одурачить!" Возвратясь в Париж, Франс повинился в недостойном его легкомыслии. Вместе с Леонтиной он уехал в Капиан, ее загородный дом, где мадам де Кайаве внезапно заболела воспалением легких и 12 января 1910 г. умерла.

Для Франса кончина Леонтины стала огромной душевной травмой. Горе помогла перенести другая преданная женщина, Оттилия Космутце, венгерская писательница, известная у себя на родине под псевдонимом Шандор Кемери. Она одно время была секретарем писателя и своей чуткостью, добротой помогла "вылечить великий ум" от депрессии.

Годы Первой мировой войны состарили Анатоля Франса. Из Парижа он переехал в небольшую усадьбу Бешельри, недалеко от провинции Турен, где жила Эмма Лапревот, бывшая горничная Леонтины де Кайаве. Эта женщина была больна и бедна. Франс поместил ее в больницу, а после выздоровления она стала домоправительницей писателя, взяв на себя все заботы о нем. В 1918 г. Франса постигло новое горе - его дочь, Сюзанна Псикари умерла от гриппа. Ее тринадцатилетний сын Люсьен остался круглым сиротой (Мишель Псикари погиб на войне в 1917 г.), и Франс взял на воспитание любимого внука, который стал впоследствии единственным наследником писателя.

В 1921 г. Франсу была присуждена Нобелевская премия по литературе "за блестящие литературные достижения, отмеченные изысканностью стиля, глубоко выстраданным гуманизмом и истинно галльским темпераментом".

В течение всей своей долгой жизни Анатоль Франс редко жаловался на здоровье. До восьмидесяти лет он почти не болел. Однако в апреле 1922 г. сосудистый спазм парализовал его на несколько часов. И писатель признался, что уже не может "работать как прежде". Но, тем не менее, до самой кончины он сохранял бодрость духа и удивительную работоспособность. Он мечтал побывать в Брюсселе, Лондоне, закончить книгу философских диалогов под названием "Sous la rose", что можно перевести как "Не для посторонних ушей".
В июле 1924 г. Франс слег в постель с диагнозом последняя стадия склероза. Врачи предупредили друзей и близких писателя о том, что его часы сочтены. Утром 12 октября Франс сказал с улыбкой: "Это мой последний день!" Так и случилось. В ночь на 13 октября 1924 г. "самый французский, самый парижский, самый изысканный писатель" скончался.

Как сказал о нем писатель Душан Брески: "Несмотря на все превратности критической моды, Анатоль Франс всегда будет стоять рядом с Б. Шоу, как великий сатирик эпохи, и рядом с Рабле, Мольером и Вольтером, как один из величайших французских острословов".